Он поднял палец.
– Условие первое. Нужно иметь для этого потребность. Философ Мамардашвили писал: творчество жизни – это усилие. Вечное настоящее – динамическое бессмертие – осуществляется путем напряженного свободного усилия, внутренним действием над собой.
Я подумал: видимо, у него немодное пристрастие к философии. Особенно к философам-экзистенциалистам. Объективная наука возвращается к субъекту, из которого и произошла. Она сейчас не мыслится без гуманистического аспекта, то есть познания человеческого сознания.
– Почему же в современнике отсутствует потребность что-то менять в себе? Не говоря уже о вашем сообществе?
Отвечали вразнобой.
– Люди заняты добычей пропитания.
– Желание комфорта – из страха. Выживание стремится к комфорту.
– Обычная лень души. Недоброжелательность к другим народам, к пятой колонне – из-за нежелания менять безопасную жизнь, на которую те покушаются.
– Отупение – необходимо организму. Так он отдыхает от стрессов.
– Нависает Система: шаг влево, шаг вправо…
– У людей нет цели. Пропало желание мечтать – впереди тревожно и пусто.
Магистр заинтересованно слушал.
– Это трудный вопрос. Философ и биолог Пьер Тейяр де Шарден, рассуждая о возникновении разума, утверждал, что цивилизация тыкалась ощупью, методом проб и ошибок в двух направлениях. Линия млекопитающих, взошедшая на вершину человека, открыла путь индивидуального разума. Но была и облегченная альтернатива – никуда не карабкаться, а отдаться "коллективному разуму". Один муравей не обладает разумом, но муравейник способен вырабатывать стратегии и следовать им, добывая пищу и отстаивая свои интересы. Эта линия тоже живет в человеческом муравейнике.
– И что тут плохого? – засомневался завхоз Матвей. – Входишь в русло – и незачем думать. Вместе – победим.
– Это добре, – кивнул бухгалтер Петр.
– Человек системы обладает коллективным разумом. Ему не нужна истина. Нелюбовь к истине – это пренебрежение своей внутренней жизнью. Роевой человек не хозяин в своем доме. Пренебрежение собой неспособно относиться всерьез ни к чему. Он фальшив, не верит себе, а значит и богу, живет в одномерном пространстве, без истории, без будущего. Доходит до ненависти к мысли. Это говорил уже другой философ, Ортега-и-Гассет.
– А вы, профессор, никак философ? – осведомился Марк.