Всю ночь я металась, как в лихорадке; мое лицо и тело горели, в голове стучало, а сердце так остро и часто сжималось, что мне казалось, вот-вот оно разорвется на тысячу частей.
Разговор Лили и ее подруги не выходил у меня из головы. Мне было обидно на судьбу до боли. И опять я завидовала Лили. Чтобы сталось со мною, если бы я очутилась в силу несбыточной случайности на месте Лили – такой хорошенькой, изящной и веселой?
С трудом я забылась на некоторое время и тут-то картины одна другой пленительнее представлялись моим глазам.
Я видела себя красавицей, окруженной толпой наперсниц, очаровательной сказочной принцессой. Я жила в роскошном дворце, гуляла по тенистому саду и толпа миловидных прислужниц смотрели мне в глаза, готовые предупредить малейшее мое желание.
И вот, мне докладывают о певце-чужестранце, пришедшем взглянуть на меня из далеких, далеких мест.
Он много слышал о моей красоте и о добром милосердном нраве и полюбил меня заочно, как далекую грезу своих дум.
И увидя меня, исполненный восторга запел в честь мою песню, чудесную песнь о своей любви.
Он сравнивал меня в этой песне и с алой розой, расцветшей на кусту, и с белой лебедью, плавающей по пруду, и с золотою звездочкой на далеком небе.
И с каждым словом его песни, аккомпанируемой струнами лютни, что-то вливалось в мое сердце и заставляло его трепетать от счастья.
Да, я любила во сне моего певца! И когда он кончил свою песню, я протянула ему руки и усадила на трон рядом с собою.
И я выбрала его принцем той чудесной страны, которою владела.
Мои хорошенькие прислужницы поздравляли нас, танцевали на радостях и водили с пением хороводы.
А я и мой принц-жених сидели рядом любуясь друг другом и тихо беседовали о нашей любви и нашем счастье.
Серое утро чуть брезжило в узкую полоску между двух плохо сдвинутых половинок драпри, когда я проснулась.
Я не поняла с минуту, где я и что со мною… Безжалостная действительность перенесла меня снова в мое настоящее, серое и тоскливое, как это чуть брезжащее утро. Еще голова моя была полна чудесных образов только что виденного во сне, а сердце уже рвалось на части от острого прилива отчаяния. И вот, не отдавая себе отчета, я вскочила с постели и, как была, в одной сорочке, присела к письменному столу и стала заносить на чистые странички записной книжки мой чудесный сон в связи со вчерашней беседой моей кузины и ее подруги, мое печальное пробуждение, разбитые надежды, – словом, все, все испытанное мною в эти сутки. Не переставая ни на минуту, дрожа от холода и волнения, я писала не отрываясь, не отводя воспаленных глаз с плавно текущих строчек.