Все семь грехов собрались у камина
Вершить судьбу всех тех, кто нагрешил,
А заодно и вспомнить тех, кто мимо
Прошел, дурного ничего не совершил.
Гордыня первая просила дать ей слово.
С зазнайством, эгоизмом встав вперед,
Она сказала: «Гордость – это всем не ново,
А гордость в кубе всяких подведет».
Затем ответ держала скупость.
Поправив юбку, обувь и пальто,
Она твердила: «Всякая бывает глупость,
И что такого, если бережлив раз в сто?»
Пришел черед и зависти ответить.
Она смотрела, как бы свысока.
«Есть те, кого хотела бы заметить
За то, что ноша их так тяжела».
Тут гнев проснулся, он дремал немного.
Он сразу встал, обрушив громкий звук.
«Кто всем сказал, что нет во мне людского?
Да, не люблю тех, у кого досуг».
Тихонько из-под пледа вышла похоть,
Слащавая, без маски и стыда.
Она сказала: «Человек живет неплохо,
Но без меня ему уж никуда».
И тут мы слышим монолог обжорства!
Оно считает главным лишь себя.
Не гоже ему то упорство,
Где люди могут кушать не спеша.
И вот последний гость камина:
Уныние лениво говорит:
«Я не обижу ни раба, ни господина.
За что же люд меня не защитит?»
Все семь грехов держали слово.
Всем было, что сказать и карту бить.
Но грех лелеет тягу к гре́ху снова,
Вот почему народ желает их изжить!