Молодые, – подумал Верезин, бросив через зеркало взгляд на лица Эрне и Хельмана. – Широко раскрытые радостные глаза. Такие, что на какой-то миг даже стало не по себе.. Чего-то вдруг.
– Приехали. – Сказал Верезин, остановив машину под сетчатой тенью убранного гирляндами пустых сухих листьев дерева, метрах в пятнадцати от моря. Точно газетные ошметья. Протянув руку, отнял у Хельмана бутылку с водой и плеснул себе во взятый из бардачка запыленный стаканчик, постеснявшись пить из горла. – Кому в туалет, – не стесняйся мужики.. – как уроженец курорта, Верезин без труда определил по ряду признаков, что гости уже на пределе.
Поняв слова, Эрне заспешил в указанном ему направлении, покидая автомобиль, не забыв водрузить на подсолнух-голову спасительную панаму.
Пусть себе идет, вздохнул, открыв дверь но не выходя пока, Верезин. Долго терпел, бедняга.
– Игор, ви не хочу море? – при виде близкой воды Хельман, совсем очумев, посрывал с себя всю припорошенную пылью одежду, аккуратно, однако, сложив ее и оставив дожидаться в уголку на заднем сидении.
– Я позже – Верезин вдруг понял что совсем не хочет лезть в воду. Только отдохнуть, посидеть в тишине, с закрытыми глазами. Слушать шум набегающих волн и считать переходящие из белого в огненно-красное, пролетающие по черному экрану, безраздельно властвовавшие над его вниманием последние несколько часов, короткие, одинаковые как одна полосы дорожной разметки.
– Игор, бистро ходил море вместе!.. Очень солнце! – поправляя плавательные трусики, Хельман встал на песок длиннющими, как ласты, белыми ногами.
– Все..Закрылось депо, ребята. – сбившись в конце первой сотни, Верезин перестал считать белые полосы, мысленно внушая себе расслабиться, дожидаясь их исчезновения. – Дальше без меня.
Не став навязываться больше, Хельман зашагал к морю один, раскачиваясь из стороны в сторону всем своим двухметровым телом и смешно кривя волосатые ноги, стараясь идти по обжигающему песку ребром морщинистых ступней.
Щуря на солнце глаза, Верезин проводил его до кромки так и не взятой набегавшими волнами высоты, не пожелав смотреть как будет мочить, отпрыгивая, ноги по щиколотку в соленой воде высокий иностранец, посчитав для себя лучшим сейчас расстегнуть рубашку до последней пуговицы и подождать так, с закрытыми плотно прижатыми веками шлепка в волны разогнавшейся тяжелой массы, что означало бы только одно – Хельман поплыл.