– Пойдёмте, – торопит её начальник. – Нам нужно быть на месте преступления.
Арест
Лаврентий Артурович с попадьёй заходят в дом. На полу – разбитые тарелки, мусор, вверх ногами стулья, сдвинут стол. Рыжий кот что-то усердно ест. По всему видно: была драка. В комнате стоит смрад с тошнотворным запахом крови. Мужчина лежит лицом вниз в алой луже. Пьяный сын убитого – Тёмка – валяется на кровати на спине. Руки широко расставлены, из открытого рта вырывается алкогольный перегар с протяжным звуком: «Ф-ф-ф… Ф-ф-ф…» Верхняя губа при каждом выдохе поднимается.
Лаврентий Артурович смотрит на убитого. Его лицо становится белее молока. В голове мутится. Он хватается за рот и бежит на улицу, падает на колени. Рвота фонтаном вырывается наружу. Так тошно, что, кажется, кишки выскочат. Запах рвотных масс вызывает ещё большую тошноту. Он ползёт в сторону, пытается успокоить свой желудок, но он продолжает резко сокращаться. Перед глазами стоит убитый и лужа крови.
Попадья бежит к начальнику с ковшом с водой. Она льёт ему на голову, тот умывается, встаёт и направляется к калитке. «Чёрт с ним, пьяный не убежит. Милиция приедет – заберёт. Когда протрезвеет, сам в ужас придёт, а нет, так в тюрьме исправят, воспитают. А вот председатель опасен. Он враг народа. Не сбежал бы. Надо машину НКВД встретить, чтобы мимо не проехала», – рассуждает стахановец и быстрыми шагами выходит на дорогу.
Егор Иванович идёт по полю, подходит к столпившимся колхозникам. Они громко разговаривают, увидев председателя, замолкают.
– Здравия вам, – говорит из толпы мужчина. – Там это. Наверное, слышали уже: Тёмка отца своего, диакона, убил.
Егор Иванович хмурится, качает головой.
– Нет, мужики, не слышал. Вы продолжайте работать. Что столпилися? А я побегу назад в деревню, – отвечает председатель и быстро уходит.
Он доходит до конторы и сворачивает в сторону дома диакона. Навстречу едет чёрная машина. Поравнявшись с ним, останавливается. Из воронка выходят двое мужчин с кобурой на поясе, с ними – Лаврентий Артурович.
– Именем закона вы арестованы, – говорит энкавэдэшник в чёрной фуражке и заламывает председателю руки. – Пройдёмте в машину.
Егор Иванович в недоумении. Чьи-то сильные руки толкают его. Председатель смотрит на горделивого, довольного собой стахановца.