Владимиру, хотя мы и значились друзьями, с некоторых пор я почему-то перестал доверять.
…Густой незнакомый лес вызывает первобытное чувство невольного уважения к нему. Кажется, что в его недрах прячутся тайны, о которых не знаешь, дружественны они к тебе или враждебны. Сейчас у меня в руках ружье, и неподалеку стоял Владимир, тоже с ружьем. Иначе и быть не могло, раз мы приехали на охоту. А убивать мы должны уток, которые будут пролетать над нами, чтобы сесть на поверхность озера, расположенного неподалеку.
Я равнодушен к охоте и не понимаю дикарского восторга человека, убившего безобидную птицу. Когда мне было лет шесть, старшие ребята взяли меня на чердак, чтобы наказать голубей, которые ночью ворковали и мешали им спать. Парни в азарте били птиц палками и орали в радостном раже, когда очередной обезумевший голубь, обливаясь кровью и разбрасывая перья, шлепался на пол куском сырого мяса.
Я наклонился над дрожавшим голубем, который спрятался под балкой, и жалобно смотрел на меня почти человеческим взглядом. Я бережно взял его двумя ладонями и понес к окну, чтобы выпустить на волю. Старший парень выхватил у меня птицу, со смехом подбросил вверх и, ловко ударив палкой, разбил на несколько частей. «Вот как надо, малый!».
Потом меня несколько недель била нервная дрожь. Я невыносимо страдал и долго не мог забыть глаза того голубя. Как после этого можно любить охоту?
…Вчера вечером мы втроем сидели у костра. У меня не получалось найти подходящего момента, чтобы побыть с Анной наедине и поговорить с ней.
На эту охоту я согласился поехать по одной-единственной причине: мне надо было объясниться с Анной. Собственно, у нас вроде все уже давно решено, мы любили друг друга и скоро должны были пожениться. Но неожиданно моя девушка приняла предложение Владимира, хотя я прекрасно знал, что охота ее никогда не интересовала. И мне ничего не оставалось, как, скрепя сердце, составить им компанию. Я искал возможности, чтобы спросить у Анны, почему она поступила так. Ведь если женщина любит по-настоящему, то уж о таком серьезном деле, как приглашение на свидание другого мужчины, должна уведомить любимого. И уж, конечно, отказаться. Или посоветоваться с ним, как поступить в таком случае. Так думал я. Но только не своенравная Анна.
Я хотел поговорить с ней, но видел, что она этого не желала. Казалось, она нарочно меня игнорировала и весь вечер кокетничала с Владимиром. Мой друг отвечал ей мягким, тихим, задушевным голосом, так, словно Анна была не моей, а его девушкой.