Она развернулась. Ничего другого не оставалось. Оглядела вокзал: длинные ряды скамеек, лениво бродившие туда-сюда охранники, сонные люди, краем глаза охранявшие свои чемоданы.
– Такси, такси, – повторял у выхода кавказец, будто мантру. Ключи, которые он вертел на пальце, заменяли ему чётки.
– До Новосиба поедешь? – уверенно обратилась Света.
Кавказец сначала опешил. Девчонка лет двенадцати, в начале сентября, едет на ночь глядя, да ещё в другой город – в Сибирь. Таксист поёжился, не то ощутив кожей сибирский мороз, не то представляя себе чеки за бензин. Недолго думая, кавказец назвал цену. Сумма превышала светин бюджет более чем в полтора раза.
– Ладно, спасибо.
Она отошла спиной вперёд, плавно, бессознательно чувствуя, что водитель такси может поймать её за плечо, решив поторговаться. Но минутой позже бредовая мысль отпустила – торговаться нужно было бы ей, а никак не кавказцу. Тому невыгодно везти куда-то малолетку, а потом отвечать на вопросы милиции.
То ли мысли материализовались, то ли это было очередное совпадение, но в зале появились двое в форме. Один, не торопясь, направился в сторону беглянки. Другой что-то сообщил по рации.
«За мной? Чёрт, да конечно за мной!»
Бежать было поздно – до милиционера была пара шагов. Света успела только отшатнуться.
– Тихо, тихо ты. Калинина Светлана?
– Да, – едва слышно ответила она.
Сотрудник милиции положил ей руку на плечо. Пальцы были холодные и твёрдые. Милиционер не давил, зато давал понять: шаг влево или шаг вправо будет считаться попыткой бегства.
С другой стороны, отсекая последний путь к отступлению, подошёл второй.
– Чё, в отделение пойдём? Признание напишем?
Света опустила голову. Она не была бунтаркой. Не умела выбирать пути. Она знала и была на сто процентов уверена, что однажды научится, но… не сейчас. Слишком быстро.
«You can’t outrun your skeleton». «Ты не можешь обогнать собственный скелет».
В наказание за эту слабость, двое милиционеров теперь выбирали путь за неё. В отделение, так в отделение.
«Прости меня, папа», – только и прошептала она, неслышно, в пустоту.
За несколько часов из правильной девочки Света превратилась в бунтарку, а из бунтарки в беглянку. И вот теперь, когда оставалось несколько минут до полуночи, она сидела на жёстком стуле в кабинете детской комнаты милиции. Рядом, на диване, отвернувшись и протирая платком лицо, сидела мама. Достав зеркальце, Валентина посмотрела на свои морщины, достала косметичку, обновила тушь, подрумянила щёки. Она постаралась сделать так, чтобы не было видно красноты под глазами, как будто в этом было что-то постыдное.