«А как бы поступила Георгина?»
Ответ пришёл тут же. Напрямую из космоса.
«Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и плавает как утка, значит это утка и есть».
Света подняла и отряхнула портфель. Скомкала письмо, бросила на берег. Начала подниматься по крутому склону. Вернулась, подобрала бумажку и выбралась наверх, чтобы бросить её в урну.
В школу Светлана успела точно к последнему уроку. Извинилась и заняла своё место, как ни в чём не бывало.
После урока пришлось зайти к директору. Света понимала, что это неизбежно и заранее приготовила ответы на вопросы.
«Да, погорячилась. Да, у меня было временное помешательство, но теперь это в прошлом. Я готова исправиться».
Труднее всего было бы признаться, что она не верит в Александра Калинина. Вернее, в Александра-моряка с мемориальный таблички. Но ради своего плана, Света готова была пойти даже на такое. Убедить всех, что она нормальная, что ничего не изменилось, и всё идёт своим чередом, означало бы отвести беду и от папы, и от Георгины, и от себя.
Труднее всего оказалось убедить маму. В доказательство, Светлана даже собрала тетрадки, в которых собирала факты о подлодках, вместе с «картой событий», и вынесла их на помойку. Если уж играть утку, то играть до конца. Несколько дней подряд, Света изображала обычные для себя лёгкость, усидчивость, мягкость и вежливость. Это были одни из самых тяжёлых дней. Натянуть на себя маску. Быть как все. Быть Кларком Кентом, когда внутри тебя Супермен и кому-то нужна помощь.
В субботу, Валентина с дочерью съездили на кладбище. Поправили оградку, прибрали на могиле, помянули «отца». В мужчине, что глядел на неё с памятника пустыми глазами, Света честно пыталась увидеть настоящего папу. Но никак не видела.
Уходя с кладбища, она оглянулась.
– Света, ты чего, – испугалась Валентина. – Плохая примета. Плюнь через левое плечо.
На дорогу плевать она не стала, только сделала вид.
«Ох, уж эти взрослые с их приметами! И они говорят, это я верю в сказки».
Вот уже вторую неделю Света играла роль обычной девочки. Гуляла с подружками по городу, обсуждала мальчиков и сериалы, делала уроки, у доски отвечала на «пять». Она уже сама готова была поверить во всеобщую ложь.
«Если я выгляжу нормальной, говорю как нормальная, веду себя как нормальная, значит я нормальная и есть. Мой папа торговал шинами и разбился на перекрёстке. Я иду на поправку. Всё хорошо!»