– А ты не выдаёшь желаемое за действительное?
– Не спать надо на Политбюро и не предаваться мыслям об отставке, а наблюдать и анализировать, Дмитрий Степанович!
Голос Шелепина был злой и весёлый.
– Я, в противоположность тебе, Митя, хоть и молчу на Политбюро, но всё вижу, слышу и замечаю.
– И что же ты заметил такого, чего мы с Геннадием Ивановичем не заметили?
Полянский решительно подтянул к оппозиции Воронова: неудобно оставаться в одиночестве перед лицом факта. Геннадий Иванович особенно и не сопротивлялся. Ему тоже было интересно узнать, каким образом Суслов угодил в союзники.
– Ну, я хоть и не физиономист, – ухмыльнулся Шелепин, про себя считая, конечно, иначе – но не раз уже заметил, как от брежневского «я» на лице Михаила Андреевича буквально желваки ходят.
– «Желваки»…
Полянский с сомнением покривил щекой.
– А более солидных доводов у тебя нет?
– Есть! В последнее время участились случаи, когда Брежнев даёт оценки событиям, не согласовывая их с Политбюро – даже тогда, когда речь идёт о теории. Ну, или «на грани» этого. Вы, конечно, «проспали» эти моменты, но я-то сразу «ущучил»: речь идёт о «покушении на права» главного идеолога. Брежнев залез явно не в свой «огород»!
Сомнений на лице Полянского не стало меньше – и Воронов составил ему в этом активную компанию. Но Шелепина это не смутило: его ничто не могло не смутить – даже неудовольствие «самих» Генсека.
– Скажите: читали ли вы труды Леонида Ильича?
– ??? – дружно, в унисон отработали Полянский с Вороновым.
– Нет, вы меня не поняли: не доклады ЦК, а работы за подписью самого Брежнева?
– …
Оппоненты недалеко ушли от»???»: за горестными размышлениями о вечном – в контексте бренного – они явно отстали от жизни.
– А ещё хотите «свалить» Брежнева!
Шелепин укоризненно покачал головой. Для пользы дела он даже от усмешки отказался.
– Ведь ещё Владимир Ильич сказал: «Чтобы победить врага, надо знать его оружие!». А статейки, написанные, разумеется, не Леонидом Ильичом, но «тиснутые» под его фамилией, весьма любопытны. И даже не столько по части глубокомысленных суждений – хотя потуги на это имеются – сколько по части претензий на «истину в последней инстанции». Брежнев позволил себе соединить теорию и практику, не согласовав эту операцию с главным идеологом. Это чувствуется и по разнице в стилях, и по несходству суждений.