– Азот везете?
– Воздух, – ответил он, не обращая внимания на мое недоверие. – Ветра летят за пределы, понимаете? Вот и замерзают по краям. Твердый ветер и твердый воздух. А мы его взрываем и везем назад. Но Железная леди закрыла шахты, – лицо гнома поникло, но вновь прояснилось, когда он сказал: – А потом я пришел сюда.
Он не вдавался в подробности своего обращения в христианство, но порой упоминал товарищей по шахтерским временам. Выглядело так, будто они все вместе пришли поговорить с прежним преподобным, но остался лишь мистер Бенджамин. Он гордился тем, что был единственным новообращенным в миссии, и часто приходил ко мне с довольно странными вопросами.
– Я тут думал, мисс Хелстон, – начал мистер Бенджамин, – можно мне задать вопрос?
– Слушаю вас.
– Итак, Иисус Христос, помазанный Сын Божий, да святится имя Его… – голос его затих, гном снял очки и взволнованно их протер. – Я хочу спросить, мисс Хелстон, почему важно происхождение Святого Рогоносца, если он – Святой Рогоносец?
– Простите?
Я не сразу поняла, что он имеет в виду Иосифа, но прежде чем успела поправить, мистер Бенджамин заговорил снова:
– Родословная Иисуса дважды повторяется в книге, которую преподобный дал мистеру Бенджамину. Два автора… их имена… – Он замолчал, прищелкнул языком и задумался, почесывая выступающий подбородок. – Лука и Матфей, да, да. Так и есть. Два автора говорят, что Иисус принадлежал к роду Давида через Иосифа, то есть Святого Рогоносца. Я это помню. Лука писал: «Иисусу было около тридцати лет, когда Он начал Свое служение. Он был, как все думали, сыном Иосифа, предками которого были Илия» [9], а у Матфея: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос» [10], – от такого шквала слов Мистер Бенджамин задыхался. – Понимаете, о чем я?
– Понимаю.
Я и сама задавала похожий вопрос в школе для дочерей священников. После чего мои отхлестанные за дерзость ладони ныли несколько дней. Когда я, стискивая зубы от боли, писала о произошедшем Лаону, завитки букв выходили совсем кривыми. Оглядываясь назад, можно сказать, что боль и раненое чувство справедливости отвлекли меня от этого вопроса. Ответ на него я так и не нашла.
– Так… так почему же настолько важно происхождение Иосифа?
– Что ж, – я сглотнула, смущенная внезапностью темы, – вопрос очень интересный.