– Мальчишки, – произнесла она. – Сколько с ними хлопот.
Софи улыбнулась дочери, и Корделия в первый раз заметила длинный шрам от ножевой раны у нее на щеке. В манере Софи держаться, живой, энергичной, в том, как она двигалась и говорила, было что-то особенное, и люди не обращали внимания на шрам, который любую другую женщину сделал бы уродливой.
– С девочками тоже нелегко приходится, – заметила она. – Видели бы вы Барбару и ее сестру Евгению, когда они были детьми. Это был совершеннейший кошмар!
Барбара рассмеялась. Корделия почувствовала, что завидует ей, тому, как легко, почти на равных, она общается с матерью. Минуту спустя к ним приблизился темноволосый парень и пригласил Барбару танцевать; партнер увлек ее прочь, а Тесса повела Сону и Корделию к следующему столику. Там сидел дядя Люси, Габриэль Лайтвуд, в обществе прекрасной женщины с длинными темными кудрями и синими глазами – это была его супруга, Сесили. Уилл Эрондейл стоял, прислонившись к столу, скрестив руки на груди, и улыбался.
Взгляд Уилла упал на приближавшихся дам, и выражение его лица смягчилось, когда он узнал Тессу и следовавшую за ней Корделию. Корделии показалось, что она видит в нем Джеймса таким, каким он будет, когда станет старше.
– Корделия Карстерс, – произнес он, обменявшись любезностями с ее матерью. – Как мило, что ты пришла.
Корделия просияла. Если Уилл считает, что она милая, то, может быть, его сын придерживается того же мнения. А может быть, Уилл сказал так лишь потому, что любил всех Карстерсов без исключения; возможно, он даже считал Алистера красавцем и совершенством во всех отношениях.
– Говорят, вы приехали в Лондон, чтобы стать названой сестрой нашей Люси, – заговорила Сесили. Она выглядела не старше Тессы, что было удивительно, поскольку она не являлась ни чародейкой, ни бессмертной. – Я очень рада – давно уже пора нашим девушкам обзаводиться назваными сестрами. Слишком долго звание парабатай было монополизировано мужчинами.
– Но ведь первыми парабатаями были мужчины, – напомнил ей Уилл довольно занудным тоном; и Корделия подумала: неужели Сесили когда-то находила брата невыносимым, точно так же, как она сама сейчас терпеть не может Алистера.
– Времена меняются, Уилл, – улыбнулась Сесили. – Наступил новый век, а с ним и новая эпоха, современная эпоха. У нас теперь есть электрический свет, автомобили…