Цокая зубами о его край, Борис Абрамович выхлебал целительную жидкость, его глаза стали осмысленными и он прошептал, – это правда?
– Правда, – вздохнул доктор и протянул Веселову лист бумаги, – вот что эти шельмецы написали.
« Прощай друг Северино, мы уходим в горы продолжать дело Гарибальди. Скоро ты о нас услышишь».
А ниже две подписи.
«Сталин».
«Бенито Муссолини». И в скобках приписка (Первый Маршал).
Веселов прочел записку Березовскому, тот взял ее в дрожащие руки, зачем-то понюхал и, заплетаясь языком, пролепетал, – кто такой Гарибальди?
– Национальный герой Италии и революционер, – ответил экс-шпион. – Великая личность.
– Не стоит так расстраиваться, – успокоил Бориса Абрамовича Антори. – Мы их найдем. Уверен.
– Вы так думаете? – слезливо вопросил олигарх и зарыдал, – мои деньги!
– Общими усилиями его снова успокоили, что стоило остатков коньяка и немного спирта, а потом доктор вызвал двух санитаров и те увезли впавшего в сон Бориса Абрамовича, на каталке в больничный корпус.
– Неважные нервы у синьора Березовского, – сказал Антори, доставая из мини-бара вторую бутылку и разлил ее по стаканам – прозит!*
К утру, привыкший к ударам судьбы, Борис Абрамович полностью оправился, хозяин угостил гостей легким завтраком, после чего пригласил на увитую плющом внутреннюю террасу и рассказал им все, что произошло за последний месяц.
Со слов доктора, Иосиф вторично появился на свет с зубами и сразу же укусил его за палец, а первыми словами младенца были «где эта падла Хрущев? Расстреляю сволочь!»
– Точно Сталин, – всплеснул руками Березовский. – Это ж надо!
– Пиздец потомкам Никиты, – подумал Веселов. – Уроет.
– С первых же дней он отказался от молока кормилицы, – продолжил Антори, – и потребовал хванчкары и мяса.
– Это его любимое вино! – подсигнул в кресле олигарх, и доктор кивнул, – знаю.
– А затем пришел Бенито и, выяснив кто родился, попытался заколоть маленького Иосифа скальпелем, – вздохнул Антори. – Едва вырвали.
– Вот гад! – возмутился Веселов. – Скльпелем, младенца!
– За неделю этот младенец набрал десять лет, поймал Бенито в парке и повесил дуче вниз головой на дереве. Как итальянские партизаны в прошлой жизни.
– А вы его спасли, – с сожалением пробурчал Борис Абрамович, – этого фашиста.
– Я давал клятву Гиппократа, – пожал плечами Антори. – К тому же они дети.