Из полуоткрытых дверей кают доносится разноголосый храп, убаюкивающе жужжат дроссели люминесцентных ламп, монотонно гудит корабельная вентиляция.
Изредка хлопнет переборочный люк, по стальным пайолам* шустро пробежит кто-нибудь из команды, и снова сонная тишина.
Но подвахтенные спят не все.
В лодочном медизоляторе, являющимся одновременно своеобразным морским клубом, как обычно собрались несколько офицеров. В отличие от других, предпочитающих на досуге чего-нибудь почитать, сразиться в традиционные на флоте нарды, или послушать под гитару пение доморощенных бардов, все они поклонники Музы и уединились для своего рода поэтических чтений.
Флотские тем и отличаются от сухопутных, что в значительном своем большинстве, являются неисправимыми романтиками, хотя и тщательно это скрывают.
Первый и общепризнанный, корабельный доктор и майор медицинской службы Яков Павлович Штейн, который грешит этим делом еще с лейтенантских времен, не раз публиковался во флотской «На страже Заполярья» и мечтает издать свой сборник. Все стихи у него лирические и посвящены морю.
В отличие от Штейна, второе местное «светило» – старший лейтенант Хорунжий, он же командир дивизиона живучести, пишет только юмористические пасквили, которые очень веселят команду и на пару лет задержали его продвижение в звании.
Ну, а третьим оказывается прикомандированный на поход в качестве командира БЧ-3*, капитан-лейтенант Лунев, большой поклонник Гете, и других зарубежных классиков.
Собравшись в очередной раз у «дока», так заглазно называют Яков Палыча, вся троица удобно располагается на клеенчатой кушетке и двух разножках* у штатного столика, с парящим на нем в подстаканниках изготовленным по северной рецептуре пунша, включающего в себя крепко заваренный чай, с небольшим количеством сахара и ректификата.
Для начала все отхлебывают по глотку, настраиваются на лирику и слушают очередной перл Хорунжего, который комдив не так давно накропал у себя в каюте.
– Называется «Знай и умей», – обводит он всех глазами, откашливается и начинает читать, подчеркивая ритм взмахами громадного кулака.
Гальюн на лодке это дело,
Он хитро сделан и умело,
А чтобы вам туда сходить,
Все нужно толком изучить.
Как действует система слива,
Что так опасно говорлива,
И для чего в ней клапана,
Манометр, датчик и фильтра.