Только в самом-самом вначале, когда впервые узнал, что Аня беременна первенцем, это было грешно. А, может, и боязно – все-таки ее папа был не последним человеком в судьбе Михаила. Полковник. Скоро генерал – и на повышение. Только терпеливо дожидайся. А пока командир Мишиной части. Этакий гарант мира и семьи, одновременно.
Чуть заметным одним движением мог и сломать, и возвысить. Впрочем, возвышать-то тесть имел возможность в определенных пределах – его зять
Миша был из тыловиков-снабженцев. Заведовал складами и прочей материально-войсковой тематикой. Как говорится, на боевые дежурства не рвался.
Впрочем, почетные грамоты и медали за выслугу лет регулярно получал. И на ревизиях не попадался.
А Аня рожала и рожала. Год за годом. Миша даже опешил: – Нюта, ты у меня совсем неграмотная что ли? Или брошюрок по предотвращению нежелательной беременности тебе доктор по моей просьбе не передавал?
Аня только улыбалась. Она мужа любила. И всегда считала, что отсутствие обид и юмор в семейной жизни – залог крепкой ячейки советского общества.
А потом родился очередной – Кирилл. Дед от воспоминаний прямо в этот момент дернулся, лицом исказился – вспомнил как все было. Врачиха неотложки, наверное, заметила это и за деда даже испугалась:
– Да не волнуйтесь вы так! Поправится ваша жена – это давление. Я укол ей сделала. Надо бы в больницу. Горе мне с вами…
Кирилл, значит… тот был совсем-совсем смуглый. И кучерявый. Вот тогда даже сам грозный тесть как-то за рюмкой по пьяни произнес что-то страшное, за гранью: – Если убьешь ее, то я тебя не прощу. Но понять смогу.
Хорошо, хоть, теща Клавдия Васильевна – низенькая, белобрысая, но крайне приятная толстушка бутерброды им подносила. И реплику услышала:
– Идиот! Да вы все идиоты! А-то ты не знаешь, что мой прапрадед – Лев Хаимович. Отсюда и завитушки. А был он почетный врач и акушер. Он таких как вы в жизнь доставлял, а ты – «убьешь». Наубиваешься еще. И этот тоже. Папаша – Отелло тыловое. Вояки…
И добавила этакое жесткое, от души. Иногда позволяла себе выразиться среди своих. И за преферансом. Хорошо играла, с чувством. И на деньги тоже. Хоть и не одобряли это ее увлечение, но и не осуждали сильно.
Да только от этого еще больше дед стал замечать, что Аня ему не ровня что ли. Будто ее в магазине брал, а что-то от него при покупке скрыли. Вот тещу уважал, не пойми почему.