Вчера звонок.
Пашка прервал раздумья
И дел домашних череду.
Старинный друг
По телефону
Про экспедицию твердил,
О дневниках,
Что уцелели
И быть просил
Меня он дома.
Вот наконец
В дверь позвонили.
Я открыл,
Там Пашка.
Не видел 10 лет.
Он бородой оброс,
В одеждах странных.
Всего лишь осень,
А на нём шубейка
И вещи в рюкзаке.
Обнялись.
Заночевать остался,
Рассказ с порога
Начиная.
Что как закончили
Ученье в институте
Он в экспедицию попал.
В Сибири долго жил
Теперь по северным
Морям ведёт работу.
Недалеко от их базы,
В военной части
Жили водолазы,
Что поднимали
Корабли.
Свои исследования
Они вели
И часто пути
Их пересекались.
Пашка говорит:
– Мы с одним воякой
Подружились.
Однажды встретил я его,
Он был встревожен
И говорил, что ему я друг.
И свёрток в руки дал,
Сказал, что нашёл
На затонувшем корабле.
Но все, кто с ним ныряли
Уже погибли.
И он боится, что канет
В небытие находка
А явно ценная она.
Что он наверно обречён.
Отдав ушёл,
Его я больше и не видел
Работы водолазы не вели.
И жив ли он, о том не знаю.
Я открываю, там
Чертежи и дневники.
А даты записей
От девятнадцатого века.
Волос на голове
Поднялся в напряжении.
Тогда мне Пашка и говорит:
– Ведь ты историк
И вхож в архивы,
Понять бы что произошло.
Не всё доступно в дневниках,
Поплыл немного текст,
Не все слова
Понятны в написанье.
И вот какой
Объект на чертежах,
Большой вопрос,
Что это?
Аппарат, а может
Механизм.
Мы сговорились,
Что общаемся
На эту тему
Только лично,
Другим ни слова.
Он помнил водолаза,
И о том, что все,
Кто был внизу
Уже погибли,
Людей не стало.
Мы труд свой
Начали вести.
Дневник переписали,
Как могли.
Слова понятные собрали,
Потом под лупой
Вновь всё разбирали
И потихоньку
Текст ложился.
И становился
Ясен нам.
Сначала всё
Про дом писал
Тот, кто дневники
Те составлял.
Что там ждала
Его любовь,
С сынишкой
На руках.
В дому отца.
Сын то на
Него похож,
Но глаза жены,
Как капли океана.
И ей стихи
Он посвящал.
Потом его
Повествованья
Стали странны.
Писал о том,
Что были
Возле его отряда
Аппараты,
Что отслеживали
Все их шаги.
Что был он
Скован обязательством
В каком-то деле,
А потому нападавших
Не мог всех
Сразу обезвредить.