– Но ведь ты отомстил тем, кто его умертвил? – желая нравиться отцу своей почтительностью, спросил Артаксеркс.
Царь Царей остановился и обратил лицо к солнцу, словно пытаясь лучше разглядеть свои воспоминания.
– Да, сын мой, – смежив веки, отозвался он. – Когда в тот день взошло солнце, нас было трое. Трое братьев. А к вечеру я остался один. Я был обагрен кровью, но я стал царем.
В глубоком вздохе Дарий скрипнул шитьем мантии поверх тонких нижних шелков. Его сын в безотчетном подражании тоже выпрямился. Артаксеркс не знал, зачем отец призвал его к себе и отчего даже телохранители из отряда Бессмертных нынче что-то не на виду. По разговорам, его отец не доверял никому, однако сегодня он прохаживался один, наедине со своим первенцем и наследником. От такого доверия четырнадцатилетний Артаксеркс светился гордостью и блаженством.
– Сыновей у правителя должно быть несколько, – продолжал отец. – Смерть приходит неуловимо и внезапно, подобно ветру пустыни. Она может сомкнуть на тебе когти при падении скакуна или от пущенной стрелы. Столь же губительны бывают яд и людское коварство, испорченное мясо или насланная злыми духами лихорадка. В таком мире царь с единственным сыном – это вызов богам, не говоря уже о врагах, коих множество.
Дарий, заложив руки за спину, прибавил шагу, и Артаксеркс был вынужден поторопиться, чтобы не отстать. Когда он поравнялся с отцом, тот повел речь дальше:
– Но когда этот первенец, это твое возлюбленное дитя выживает и входит в возраст, становясь мужчиной, то начинается другая игра. Если он располагает братьями, драгоценными для него в годы отрочества и юности, то со временем они становятся единственными на свете, кто способен его всего лишить.
– Кир? – оторопел от внезапной догадки Артаксеркс. Несмотря на осторожность, на благоговение перед отцом, сама мысль о том, что его младший брат может когда-нибудь обернуться для него врагом, заставила глаза царевича дерзко сверкнуть. – Отец, да разве ж он мне недруг!
Дарий развернулся на месте. Полы его мантии взметнулись, будто крылья жука перед полетом.
– Ты сын мой и мой наследник. Если тебя заберут боги, то царем станет Кир. Такова его… цель. – Царь Царей, грузновато опустившись на одно колено, взял обеими руками ладони своего сына. – Мою тиару будешь носить ты, такова моя воля. Но Кир… Кир – прирожденный воин. Всего тринадцати лет от роду, а на коне уже скачет, как заправский всадник. Ты хоть обращал внимание на то, какими глазами на него смотрят? В одном лишь прошлом месяце его с почетом носили на руках при дворце за то, как он из своего детского лука сбил на лету птицу.