Она принесла эмалированный тазик с горячей водой, чистую тряпочку и стала меня обмывать. Господи помилуй. Она прекрасно знала, что произошло, но, как я помню, ни у меня, ни у нее не было слов, чтобы это обозначить. Она говорила со мной на языке доброты и обмыла меня, а потом обняла двумя руками, и стала покачивать, и сказала, что я очень хорошая девочка и не должна горевать. Но я, конечно, ужасно горевала. И она это прекрасно знала. У нее были такие странные глаза, желто-оранжевые, как осенняя урожайная луна, – я никогда больше ни у кого таких не встречала. Она была добрая женщина, с которой долго обращались так, словно она ничто. У Лайджа была целая теория по поводу того, что Розали на самом деле королева. Он любил об этом говорить.
– Кто знает – может, наша Розали на самом деле королева, – говорил он.
До этого дня невеста Джаса Джонски была счастлива. Пускай ферма Лайджа, по его собственным словам, после войны не стоила и двух центов – нам хватало на повседневные нужды. И я работала в хорошем месте. То были хорошие дни и для Джона Коула с Томасом Макналти, ибо великие превратности, что постигли Томаса в форте Ливенуорт, уже миновали – тогда его прежний командир майор Нил пришел ему на помощь и спас от виселицы.
Я хорошо помню тот день, когда он вернулся домой после долгого пребывания в тюрьме. Думаю, во всем мире за всю его историю не было такого счастливого лица, как тогда у Томаса Макналти. Он прошел пешком пятьсот миль от самого Канзаса.
А мы с Джоном Коулом прошли полдороги до города, потому что знали – Томас Макналти обогнет город лесом и возникнет, что твой олень, прямо на опушке.
Не знаю, видали ли вы когда, чтобы один мужчина обнимал другого, но если не видали, поверьте мне, что это зрелище трогательное. Поскольку мужчины считают, что должны быть суровыми и храбрыми. Может, Джас Джонски так думал, но не мои двое. Они схватили друг друга в объятия под драными кронами деревьев. Может, Томас Макналти был обтрепан хуже, чем лесной куст, а Джон Коул на взгляд со стороны был груб, как придорожная канава, но я знала их историю в малейших деталях и могла измерить тот яростный ток силы, что шел из груди одного в грудь другого, весь жар этого объятия.
Наверно, если я чего и хотела от Джаса Джонски – это чтобы он меня любил вот так.