Перестраховываясь, даже после окончания благоустройства нового жилья, я не решился перебраться туда, боясь, что накроют. А уж если не уйду с работы и перееду, то точно повяжут. И афера с паспортом вылезет наружу. Может быть грандиозный скандал, и тогда мне точно несдобровать по всем параметрам. Значит, хочешь не хочешь, а необходимо ещё чуточку подождать, оценить обстановку вокруг себя и понять, удалось ли мне провернуть всё незаметно или нет.
Останавливало ещё и то, что дом, в котором я приобрёл заветный уголок, стоял впритык к научно-исследовательскому институту, в котором, как я позже выяснил, ковыряясь в интернете и читая сплетни некоторых бывших сотрудников этого НИИ, не всё так благополучно.
С самим институтом-то всё хорошо, но периодически проводимые там опыты с лучевым оружием будущего, если верить интернет-разоблачителям, вроде бы как весьма негативно сказываются на окружающей среде и на жителях, близрасположенных, домов.
Даже один раз мне показалось, кода я немного задержался в квартире, принимая результаты работы от ремонтников, что и на меня, вроде как-то странно, повлияла атмосфера соседства с НИИ. Впрочем, не особо обращая внимания на свои ощущения, свалил изменение состояния на чрезмерную осторожность и волнение. Я счёл временную анормальность своего поведения вымыслом и самовнушением, родившимися из массы прочитанного нелестного материала о местном храме наук, размещённого в электронной сети борцами за экологическую чистоту района и города. С какой-то своей целью доброхоты гонят полнейшую ерунду, поднимая нервы у, подобных мне, впечатлительных людей. В институте не идиоты же работают, чтобы самих себя калечить.
Дни неуверенности в благополучном исходе приобретения секретной квартиры и необоснованных подозрений потянулись долго и нудно, мучая меня страхом разоблачения. Всё это время я более внимательно смотрел на поведение своей жены. Вдруг она выдаст себя какими-нибудь действиями, и я пойму, что ей всё известно обо мне и моём тайном убежище.
Иногда я даже заглядывал в те комнаты нашей квартиры, куда раньше обычно и носа-то не совал. Но ничто не говорило о раскрытии моей тайны. Однако я продолжал быть в напряжении и начеку, контролируя свои поступки и разговоры с кем бы то ни было, опасаясь выдать сам себя.