Удивительное все-таки это ощущение: засыпать, прижавшись к мягкому и доверившемуся тебе полностью телу любимой, такому знакомому, такому приятному и удивительно пахнущему…
Он получил отличное образование, сразу после окончания Колумбийского университета поступил в корпорацию РОТОНИКС, быстро стал подниматься по служебной лестнице благодаря знаниям и умению ладить с людьми.
Он просто жил и наслаждался жизнью во всей ее полноте, не интересовался политикой и ни во что не лез. Он не состоял ни в какой партии, не участвовал в выборах, пропускал мимо ушей новости, работал, женился, родил и растил дочь, копался в старой технике и ни о чем особенно не задумывался. Ему казалось, что так будет всегда с той неумолимостью, с какой наступает очередной уикенд. Правда, изредка монотонность уикендов разбавлялись встречами с друзьями по работе, походами на хоккей любимой еще с молодости команды Бостон Брюинз или на баскетбол. Остальные виды спорта, если не считать, конечно же, особо почитаемых им шахмат, его не очень интересовали. Впрочем, единственное спортивное мероприятие, в котором он участвовал помимо шахмат, был знаменитый ежегодный Бостонский марафон, в котором он и вся его семья вместе с тысячами других принимали посильное участие, пробегая, конечно же не всю дистанцию, а только несколько миль, дальше же они чаще всего шли до финиша пешком.
Конечно же, были поездки на мыс Код летом и на природу в любое время года. В театры они тут, в Бостоне, ходили редко – это тебе не Нью-Йорк. В этом спокойном, старинном и почти захолустном городе их, театров и прочих общественных увеселений, было раз-два и обчелся, да и уровень их был несравним с ньюйоркским. Правда, тут еще есть Аквариум и поездки к китам, благо что эти гиганты-красавцы были прямо под боком, в каком-нибудь получасе быстрого плавания из бухты. Но все это было, конечно же, не то, что Нью-Йорк. Хотя ему тут нравилось, потому как не давили на мозги все эти бесчисленные ньюйоркские небоскребы, сутолока и людское месиво с утра и до ночи. Впрочем, местный бостонский Музей изящных искусств, хотя и не мог быть сравним с музеем Метрополитен и прочими, что были там, в городе Большого Яблока, но тут был его любимый танец Ренуара, да еще Грез, Серджент, Копли, десяток-другой прочих совсем неплохих картин. А еще эта старинная кровать в отделе мебели, что тогда, в первый раз, поразила его необыкновенной росписью спинки и остальных частей. Они с Эмили каждый раз ходят к ней, чтобы выразительно переглянуться, тайком, конечно, от дочки: они ведь заказали себе точную копию этой кровати в их общую с Эмили спальню, только шире, конечно же, много шире… Иногда, впрочем, он позволял себе на выходные бридж или покер с сослуживцами по доллару ставка. Вот, пожалуй, и все их развлечения.