Стоя на палубе с угрюмым видом, – привычка скрывать хорошее настроение, чтобы лишний раз не раздражать опекуна, – мальчик смотрел вперед и был в радостном возбуждении в ожидании чего-то неизвестного и остававшегося невозможно далеким столько лет. Его сердце стучало от радости так громко и часто, что заглушало шум волн. Еще несколько дней назад, когда после несчастного случая ему сообщили, что объявился его родственник и что он должен собрать вещи, мальчик понимал необходимость посочувствовать своему опекуну, но просто не мог не обрадоваться такому стечению обстоятельств. Конечно, этот неожиданно возникший родственник, о котором ему никогда не говорили, может оказаться не лучшим подарком, чем прошлый воспитатель, но тогда у него хотя бы останется в памяти это путешествие на корабле. Поэтому когда на горизонте показался берег, мальчик не мог ни о чем сожалеть и оставлял надежду на то, что по утрам в новом доме его не станут заставлять умываться почти что кипятком и есть холодную капусту (до восхода солнца эти жертвы в старом почему-то считались особенно полезными для организма).
Берег приближался, его окутывал странный фиолетовый туман. Мальчик никогда ничего подобного не видел и даже не подозревал о существовании фиолетовых туманов. В это время пассажиры корабля уже завтракали, и он, оставаясь на палубе в одиночестве, задумался – не мерещится ли ему? Туман сгущался, приобретая насыщенный цвет, он окружил корабль и затянул все вокруг, но вдруг, словно застигнутый кем-то врасплох, совершенно растворился, и в этот момент перед глазами появился порт города Грамса во всем его… А, в общем-то, просто – появился порт. У пирсов стояли суда, из которых люди выгружали ящики, набитые чем-то тяжелым. Их относили и составляли горками за несколько метров, а затем оттуда отвозили к амбарам за дальними самыми большими причалами с кранами. Порт со всем береговым хозяйством тянулся вдоль берега на километры. Различные подсобные предприятия, мастерские, пассажирские терминалы, административные и другие здания теснились друг к другу. Над одной из дверей висела табличка с изображением кружки пива и надписью «Веселый Эль», правда, в конце надпись была затерта, и оставалось хорошо различимо только «Веселый Эл». В каждом отдельном месте порт был устроен, как небольшой и уютный (если бы кто-нибудь смог выразиться так о каком-нибудь порте) при всем его общем огромном размере.