Сердобольный пастушок немедленно отворил девушке (он уже давно поджидал её). Несчастная так промокла и продрогла, что зуб у неё не попадал на зуб.
– Ах ты, горемычная! – всплеснул руками хозяин дома, – скорее выпей горячего вина, сними одежду и ложись в мою постель. А я пока что высушу твоё платье у огня.
– Ты добрый человек, – прошептала Ио, – но я не могу сделать того, что ты просишь. Моя тётушка строго запретила мне раздеваться перед мужчинами. Позволь погреться у твоего очага, а после я пойду своей дорогой.
– Что за нелепая спешка! – возразил юноша. – Я, конечно же, не стану навязывать своё гостеприимство силой, но, право, твоя стыдливость не доведёт до добра. Обсушись, погрейся, а там видно будет. Не думаю, что тётушка имела в виду мокрую одежду. Но, чтобы совершенно успокоить тебя, я выйду за дверь.
И он сделал всё так, как говорил. А поскольку никто теперь её не видел, Ио спокойно разделась и забралась под одеяло (постелью пастуху служила медвежья шкура, брошенная прямо на пол). Вернувшись, хозяин дома развесил у очага мокрую одежду и предложил Ио вина с сыром. Затем он стал готовиться ко сну – достал из сундука ещё одну шкуру, расстелил её рядом с той, на которой лежала гостья, и прикрыл половинкой её одеяла.
– Постой-ка! – всполошилась девушка, – уж не собираешься ли ты уложить меня на своё ложе?
– А в чём дело? – спросил пастух. – Сама видишь – дом мой слишком мал. Где бы я не устроился, всё равно окажусь рядом.
– Но тётушка запретила мне делить ложе с мужчиной!
– Ну и на здоровье, – пожал плечами юноша, – у тебя своя шкура, а у меня – своя. Вот и выходит, что каждый спит на своей постели. А одеяло одно на двоих, потому что другого у меня нет.
Обезоружив Ио своими доводами, хитрец взялся за дело, то есть принялся обнимать и целовать гостью.
– Что это ты делаешь? – удивилась та.
– Растираю тебе кожу и согреваю её своим дыханием. Неужели тётушка наложила запрет и на это?
– Нет, ни о чём подобном она не говорила, – призналась Ио.
– Так в чём же дело? – обрадовался молодец и стал настойчиво стучаться в приоткрывшиеся уже наполовину двери. Простушка Ио, хотя и была немало удивлена происходящим, в конце концов всё же впустила его. И можете не сомневаться, – отведав неведомого угощения, она в другой раз уже не спрашивала: «Кто там?», а как радушная хозяйка открывала по первому требованию, так что пастух всю ночь вольготно гонял своё стадо на её лугах.