Они попытались выйти в дверь – не тут-то было. Подбежали к окошку и через некоторое время увидели проходящего мимо Митрофана. Стали бить лапками по стеклу и кричать, что это они – Маша и Серёжа! Родной кот не узнал их, а через стекло не было слышно, о чём они кричат. Вот тут Маша заплакала; Серёже стало её жалко, он подошёл к ней и чуть было не полизал мордочку, но сразу же остановил себя: "Что за кошачьи нежности?".
В этот момент потянуло свежим воздухом, и он, ещё не видя маленькую форточку, стал карабкаться к ней.
– Машка, скорей сюда! – промяукал он сверху.
Маша сначала боязливо, а потом очень шустро – острые коготки легко цеплялись за деревянные рамы окон – взобралась под самый потолок. Смотреть вниз было страшно. Но Серёжа сказал ей:
– Прыгай за мной! – оттолкнулся задними лапками и полетел, вытянувшись во всю длину, к ближайшему дереву.
Маша прыгнула следом, успела ухватиться коготками за ветку, подтянулась, пробралась к другу. Они переглянулись: у обоих дух захватило от полёта. Быть котятами оказалось страшно, но весело. Потом они перебрались на крышу дворца, а оттуда увидели Митрофана: он сидел на берегу реки, обхватив голову лапами.
К одной из стен дворца снаружи была пристроена красивая винтовая лестница. Они спустились по ней и побежали к берегу. В это время навстречу им уже мчался Митрошка, догадавшийся, что они-то и есть Маша и Серёжа. Между ними оставалось не более ста метров, когда чьи-то тяжёлые лапы прижали их к земле, затем зубы больно впились в шкурку на загривке, подняли их над землёй, и кто-то гигантскими скачками понёс котят в лесную чащобу.
Два громадных лиловых кота унесли их за полкилометра от дворца в противоположном от реки направлении и бросили в очень глубокое дупло старого дерева. Серёжа почесал укушенный загривок и потихоньку вскарабкался к краю дупла: у лиловых зло поблёскивали глаза, когти опасно сверкали. Они спорили о том, кто такие эти рыжие котята и что с ними делать дальше.
– Что толку, если мы их сейчас прикончим? – рычал один из них, одноухий. – Они, скорей всего, дети этого рыжего беса! – так в армии лиловых прозвали Митрофана. – За них можно будет получить выкуп.
– Ты прав! – согласился второй.
Он картинно скрестил лапы на груди и выглядел очень гордым.
"Вот Наполеон!" – подумал Серёжа.