– Это чимичурри! – официант показал на неё своим указательным пальцем, – а это прекрасное вино тинто, то есть красное. Называется «Каберне де дон Давид». Вам, сеньор, как раз к паррижаде.
Он ловко, одним движением, открыл бутылку и плеснул совсем чуть-чуть на дно бокала:
– Пробуйте, мсье!
Головинский сделал два глотка. Вино было терпким, густым и пахло спелой черешней и свежими грецкими орехами.
– Хорошее! – похвалил Владимир.
– Тогда приятного вам аппетита! – официант улыбнулся, а потом быстро удалился.
Так вкусно, сытно и с наслаждением Головинский не ел уже, наверное, года два. «А может быть и больше?» – начал вспоминать он.
Вино «ударило» в голову. От сытости глаза у Владимира стали закрываться…
– Сеньор, что вы желаете на десерт? – появился официант. – Могу предложить вам наше прекрасное миндальное мороженое.
– Давай! – не сопротивляясь, согласился Головинский.
Когда он покончил с десертом, посмотрел на часы. «Вот дела! Уже 4 часа пополудни! Полдня сижу за столом и ем! И куда это вмещается?» – удивился Владимир.
За этот роскошный обед Головинский заплатил всего четыре песо, да оставил официанту на чай две монетки по двадцать сентаво. Тот остался очень доволен.
«Правда сказал Смит, что цены на еду в Аргентине просто смешные». – Вспомнил Владимир в такси, когда возвращался в отель.
Головинский вошёл в номер. Сильно хотелось спать. Голова стала «свинцовой», глаза закрывались сами. Он разделся и лёг.
Проснулся в полночь и вышел на балкон. На проспекте Коррьентес было светло, как днём. На столбах горели мощные электрические фонари, на стенах домов мигали разноцветные лампы различных реклам. На тротуарах людей было гораздо больше, чем днём.
«Мне кажется, что это Париж». – Подумал Владимир и вернулся в постель.
На следующий день Головинский продолжал знакомиться с Буэнос-Айресом. Он решил посетить известный район Ла Бока, расположенный в том месте, где Риачуело впадает в реку Ла Плата. Погода была замечательной. Яркое солнце и синее небо… Владимир взял извозчика. Хороший откормленный жеребец, впряжённый хорошо ухоженную коляску, быстро мчался по булыжной мостовой.
– Мсье, вы я вижу иностранец, – на вполне сносном французском вдруг сказал извозчик, грузный мужчина лет сорока пяти. – Извините за любопытство. Англичанин?
– Нет, я русский! – ответил Владимир, внимательно смотря по сторонам.