Я знаю, каково это.
У меня была не женщина. У меня был мальчик. И я его убила. Ровно три месяца назад.
И знаете, что хуже всего? Мне это сошло с рук. Никто не докопался, что это на моей совести. Ни одна живая душа. Я гуляю, где хочу, говорю правильные слова, совершаю правильные поступки, но внутри у меня все кричит. У меня духу не хватает признаться маме, или папе, или сестрам, потому что не хочу, чтобы от меня отреклись. И в тюрьму не хочу, хотя мне там самое место. Вот видите, мистер Харрис, я не такая храбрая, как вы. А из-за смертельной инъекции вы особо не тревожьтесь. Я бы вообще из-за этого не переживала – когда усыпили мою собаку, она, клянусь, выглядела так безмятежно. На сайте говорится, что вы себя никогда не простите, но теперь вы хотя бы знаете, что есть на свете люди куда хуже вас. У вас хватило мужества сознаться, а я ужасная трусиха – открыть свое настоящее имя и то боюсь, даже в письме.
Так что зовите меня Зои. И представим, что живу я на западе Англии, где-нибудь, ну не знаю, неподалеку от Бата, старинного города с древними зданиями и толпами туристов по выходным, фотографирующих мост. Все остальное, что я напишу, будет чистой правдой.
Зои
Сказочная ул., 1
Бат
12 августа
Уважаемый мистер Харрис!
Если вы читаете эти строки, значит, как я понимаю, вам интересно, что я собираюсь рассказать. Здорово, конечно, но на свой счет я это не принимаю, потому что, честно говоря, вам должно быть ужасно скучно в этой вашей камере – делать-то особо нечего, кроме как стихи писать. Они у вас, к слову сказать, хорошо получаются, особенно тот сонет про смертельную инъекцию. Я их читала в вашем профиле на сайте, а после того стихотворения про театр мне стало грустно. Держу пари, когда Дороти>3 пошла по дороге из желтого кирпича, вы понятия не имели, что через сорок восемь часов совершите убийство.
Чудно, я могу написать такое, практически не моргнув глазом. Не соверши я подобное, было бы иначе. Раньше я бы с вами и словом не обмолвилась, а теперь мы с вами одного поля ягоды. Совершенно одного и того же поля. Вы убили человека, которого, как все считали, любите, и я убила человека, которого, как все считали, люблю. Мы оба понимаем, что это за боль, и страх, и горе, и вина, и сотни других чувств, которым и названия-то нет во всем английском языке.