– Ты Лазарь, это, не обижайся. Сам должен все понимать.
Он достал из стола два паспорта – Лазаря и Лизы. В них стояли штампы о разводе.
– Лиза знает? – спросил Фишман просто.
– Да, – кивнул Долгов. – Ну, это так, формально, а жить можешь здесь. Времена такие…
Лазарь взял паспорт, молча вышел из кабинета и пошел собирать свои книги. Больше он никогда не встречал ни Лизу, ни Павла Петровича, хотя знал, что карьера бывшего тестя еще долгие года продолжала идти в гору. Позже понял, что тот все-таки любил его, переживал, чувствовал вину. Но страх человека, даже прошедшего войну, был сильнее. Много коллег и знакомых генерала исчезали без следа и без права переписки, а их несчастные семьи ссылались в одночасье в какие-то далекие и холодные города и за меньшие преступления, чем пригреть «космополита».
В отличие от Фишмана, который с того дня перестал интересоваться Долговыми, Павел Петрович следил за карьерой Лазаря и, похоже, при случае, даже ей помогал. Через полтора года после смерти Сталина Фишману, только что получившему красный диплом молодому экономисту, предложили сразу должность начальника сектора снабжения металлорежущим инструментом вновь образованного крупного оборонного главка. Возможно, это было не протекцией, а совпадением: страна, спалившая в топке войны десятки миллионов людей, нуждалась в талантливой и образованной молодежи, которая будет продолжать ковать ее оборонную мощь.
Ольгу Берг Лазарь встретил лет через десять. Высокая светловолосая немка, словно сошедшая с рекламы о пользе молока, была выше его на полголовы. К тому времени он уже превратился в легенду министерства оборонной промышленности. Учреждение меняло свои названия, подчиняясь фобиям кремлевских правителей, но к тому времени Фишман стоял у штурвала снабжения всех крупнейших строек и объектов. И как-то само собой сложилось, что сменявшие друг друга замы министра, прежде чем поставить визу на тот или иной документ, касавшийся материальных ценностей, осторожно спрашивали:
– А Лазарь подписал?
В молодом специалисте рано проснулся талант управленца. Своим острым умом он понял, как устроена система так называемого «социалистического хозяйствования», в чем ее сильные и слабые стороны, как эти знания использовать. Из личного опыта он вывел и сформулировал главное правило советского снабженца: объект, за который отвечаешь ты, должен получить все. Пусть даже в ущерб другим. Лет через пять Фишман знал поименно каждого сотрудника Госплана, всех интересовавших его начальников главков, их заместителей и секретарш, жен и детей, их дни рождения и круглые даты. Со временем директора заводов, на которых его ведомство размещало заказы, хотели иметь дело только с ним. Знали: если Лазарь сказал, что поможет, все поступит точно и в срок: и прокат, и запасные части, и ремкоплекты. Даже дефицитная мебель и холодильники, которые высоко ценились в среде совковой технической элиты.