ДЖУЛИЯ. Флоренс ненормальная.
МЭРИ-ЛУИЗА. А ты невоспитанная, Джулия.
ДЖУЛИЯ. Мне можно быть невоспитанной. Я – дите малое. Могу делать все, что хочу. Я рожу семьдесят восемь детей и стану королевой-матерью Швейцарии.
МЭРИ-ЛУИЗА. А вот с собой я определиться не могу. Не знаю, почему я в этой западне. В этой картине. Все равно, что в чистилище.
ФЛОРЕНС. Склад ненужных вещей. Больше похоже на склад.
МЭРИ-ЛУИЗА. Думаешь, у тебя была трагическая жизнь, Флоренс?
ФЛОРЕНС. Не было у меня никакой жизни. Я никуда отсюда не уходила.
МЭРИ-ЛУИЗА. И тем не менее, я чувствую свою жизнь. Я живу. Жила. Во времени. В прошлом, настоящем, будущем, и в фантазиях. В застывшем времени этой картины. Все вроде бы одновременно, но нет у нас возможности видеть все сразу или мы вспомним, что когда-то были богом, или чем-то не менее ужасным, поэтому нам приходится ощущать все фрагментами, и это мой фрагмент времени, как и ваш.
ДЖУЛИЯ. Мне надо в туалет.
МЭРИ-ЛУИЗА. Я знаю, что тебе надо в туалет.
ДЖУЛИЯ. Но мне надо прямо сейчас.
МЭРИ-ЛУИЗА. Я знаю, Джулия, тебе уже сто лет надо пойти в туалет, так тебя нарисовали, желание пойти в туалет останется с тобой навсегда, как Флоренс будет выглядеть странной у этой большущей вазы, а Джейн – выглядывать из темноты, будто она что-то знает. Ты что-то знаешь, Джейни?
ДЖЕЙН. Я выглядываю из темноты.
МЭРИ-ЛУИЗА. Мы это видим.
ДЖЕЙН. И я что-то знаю.