– Конечно, мне неудобно спрашивать, не моё это дело, но вот можешь сказать: за сколько ты продал ЭТИМ магазин? – начал званый ужин грустный Петя.
– А зачем тебе это? Что, прозревать потихоньку начал?
– Понимаешь, подозрения какие-то… Год прошёл, мы – в глухой «нелегалке», магазин – в страшных убытках… А эти хохлы бегают от меня, трубку не берут, в Москве вообще разговаривать не хотят, дальше секретарши дозвониться не могу. Блин, мне скоро жить не на что будет, последнее доедаю.
– Так секрета никакого нет, за десять тысяч продал. А то, что тебя развели, понятно было сразу, таких тут – каждый второй нувориш. Русский «наебизнес». Тебе ли не знать?
– Да я… Мать!.. Я их…
– Ничего ты не сделаешь: ты – нелегал, да и сам пошёл по криминальному пути. Ищи лучше работу…
Документы Петя получил по осёдлости, бесплатно, через три года, а магазин – закрыл. Но, как и положено подобным персонажам, вынес урок. Теперь Петя занимается тем же, на чём и погорел. Ищет нового «лоха» и осваивает бюджет.
Конечно, размах не тот, копеечный, но слышал однажды, что удалось ему взять подряд на строительство дома. Петя тут же нанял испанскую фирму, год подделывал счета в «Ворде» и отсылал своему «лоху». Купил не очень старый «Мерседес» даже.
Потом «лох» приехал, разобрался, поорал маленько, но делать нечего, теперь живёт, хотя с Петей на улице не здоровается.
Только вот иссякли «лохи». Запретила российская власть своим гражданам в Испаниях «тусоваться». С колен надо вставать. А те, кому не запретила, – они сами кого хочешь «кинут» и «наденут».
* * *
Однажды в наш магазин зашла испанская семейная пара с ребёнком шести-семи лет. Обратились к моей жене, которая исполняла роль продавщицы и уже бойко говорила по-испански.
– Мы усыновили ребёнка из России, из детского дома. Хотим купить чего-нибудь из ваших традиционных продуктов. Может, он скучает? И, если можно, поговорите с ним по-русски?
– Да, конечно, с удовольствием, – сказала жена и задала несколько простых вопросов типа: «Как тебя зовут? Где ты живёшь?»…
В глазах милого, улыбающегося ребёнка вдруг появился неподдельный ужас. Он с минуту стоял, как оглушённый, а потом бросился к родителям и в истерике закричал по-каталонски: «Мама, хочу домой, хочу домой!».