Третьи роды прошли успешно. Родилась чудесная малышка, которую впоследствии назвали Верой. И в этот самый момент немцы начали наступление на райцентр, где находился родильный дом. Весь день в окрестных сёлах шли ожесточённые бои. Во время очередной атаки бомба попала прямо в медучреждение. Все уцелевшие роженицы с младенцами на руках разбежались кто куда. Отважная Дуся успела приехать к роддому на телеге и забрать Матрёну с малышкой. К вечеру немцы захватили район полностью. Они расположились на постой в домах у местных жителей, в близлежащих деревнях.
Дуся привезла уцелевших во время бомбёжки Матрёну с дочкой домой. Не успели они оправиться от шока, как к ним постучались. Это были немцы, которые бесцеремонно зашли в дом. Ни на кого не обращая внимания и не спрашивая разрешения у хозяев, заселились на неопределённое время. Дом семьи Матрёны был большой, с двумя входами, одним парадным, другим рабочим. Всю семью Матрёны согнали в маленькую комнатёнку с окнами во внутренний двор и выходом на улицу. Сами немцы заняли всё остальное пространство и остались довольны условиями своего проживания. Всем детям и Матрёне с Дусей приказали сидеть тихо в их комнатушке и не заходить на «немецкую» территорию. Дуся, видя, в какое сложное положение попала семья её сестры, решила остаться с Матрёной и помогать ей во всём. Муж Матрёны, лейтенант Советской Армии, сражался на фронте с фашистскими захватчиками. Об этом Дуся и Матрёна решили никому не рассказывать. Ночью малышка сильно расплакалась и разбудила непрошеных гостей. Рассерженный немец ворвался в их комнату, бесцеремонно схватил малышку, завёрнутую в простыню, открыл дверь и выкинул её прямо в снег. Потом посмотрел на испуганных женщин и пригрозил убить любую, кто пойдёт забирать ребёнка. Довольный своим поступком и наступившей тишиной, он быстро вышел из комнаты.
Матрёна и Дуся рыдали, уткнувшись в подушки. Они не понимали, что им делать дальше, так как с ним были ещё две малышки, одной из которых было пять лет, другой три годика. Через полчаса в их дверь кто-то тихо постучался. Сёстры, заплаканные и перепуганные насмерть, открыли дверь. На пороге, с молчащей малышкой на руках, стоял другой немец. На вид ему было лет сорок. Он нелепо и виновато улыбался, протягивая девочку. Потом шёпотом на ломаном русском сказал: «Матка, на дитя. Я не хотеть война. У меня два дитя есть. Гитлер заставлять меня война…» Отдав бледным женщинам малышку, он вынул из своих карманов две пачки крупы: гречневой и манной. Всё так же виновато улыбаясь, протянул их сестре Матрёны. Дуся смотрела на него удивлёнными глазами и молчала. Уходя, немец повернулся к женщинам и шёпотом сказал: «Матка бежать, бежать, плохо будет». Он махнул рукой в сторону леса. Сёстры закивали в ответ головами, благодаря спасителя. После его ухода все стали молча собираться. Времени на побег оставалось мало. Им нужно было успеть уйти, пока на улице темно, по глубокому снегу выйти за границу деревни.