─ Поговорила бы ты с ней, ─ предложил Олег Владимирович жене. ─ Или у неё переходный возраст начался?
Вера Сергеевна пожала плечами и постучала в комнату дочери. Вообще она никогда раньше не стучала, считая, что маме позволено входить в комнату детей в любом варианте, и у детей секретов от неё быть не должно. В особенности у дочери.
─ Я не хочу никого видеть, ─ громко прокричала дочь в ответ на стук.
Вера Сергеевна неуверенно посмотрела на мужа и, вновь пожав плечами, прошла на кухню. Она не понимала, что она делала не так. Ведь с сыном никаких проблем не было. Ей казалось, что она не делает различий между детьми, и дочь она тоже любила. Хотя, конечно, послушание и поведение Инны оставляло желать лучшего, но женщина никак не думала, что дочь считает себя не любимой.
К ужину девочка не вышла, а мать вспомнила про то, где она нашла дочь в день смерти отца.
─ Она рисует? ─ удивился отец.
─ Видимо да, я в суматохе подзабыла, а сейчас вот вспомнила. Что делать будем?
─ Думаю, учительница была в курсе, ─ высказал своё предположение Олег Владимирович. ─ Сходи в школу, поговори с ней. Это не дело, когда учительница решила за родителей, чем следует заниматься ребёнку, а чем не следует.
─ Хорошо, схожу, ─ вздохнув, ответила мать Инны.
В итоге получился достаточно шумный скандал, дошедший до директора школы.
─ Ариадна Андреевна, почему Вы решили единолично пристроить ребёнка к учителю рисования? ─ устало поинтересовалась Алла Васильевна, директор школы. Она очень не любила, когда за причуды родителей разборки прилетали ей, и всегда требовала от учителей не вмешиваться в процессы воспитания в семье.
─ У девочки талант от бога, ─ сообщила Ариадна Андреевна. ─ Ну не смогла я смотреть, как она со слезами смотрит на детей, которые занимались у Игнатия Романовича. И я не буду извиняться перед матерью Инны. Девочка хоть эти четыре года была счастлива.
─ Так нельзя, Вы не можете вмешиваться в то, за что отвечают родители. Это не Ваша роль.
─ А я не могу по-другому, ─ Ариадна Андреевна с вызовом глянула на руководителя школы. ─ Я не могу позволить быть ребёнку несчастным, если я могу это изменить.
─ Ну и чего хорошего Вы добились? Теперь в пятом классе девочка останется совершенно одна, Оксана Вадимовна ей навстречу не пойдёт, она с родителями воевать не будет, и ребёнок в итоге скатится по учёбе, перестанет слушать вообще всех. А так был шанс, что она успокоится, примет ту реальность, которая есть и станет обычным середнячком. А теперь мы же получим массу проблем.