Не каюсь, а просто информирую: моя работа. Я науськал – а евреи мне в этом помогли. Честно говоря, меня абсолютно не занимала судьба простаков. Я – не пророк, обличающий социальные язвы, не третейский судья, и даже не мировой. Евреи меня интересовали исключительно с одной точки зрения: они были глашатаями веры в Бога Единого. А вот уже этого я ни допустить, ни стерпеть не мог. Сложившаяся уже к тому времени репутация еврея как ростовщика и кровопийцы только помогала мне в натравливании на них обиженных масс трудящихся.
Разумеется, ни о каком распространении Бога Единого за пределы «земли обетованной» и речи быть не могло. Так – небольшие очаги, даже пятна, на территориях, населённых негроидами и монголоидами. Европы идея Единого Бога Иудейского ни увлечь, ни заразить не смогла. Да и там, куда она проникла, успехи её были настолько скромными, что я даже «постеснялся» бы называть их успехами. Alter, надо отдать ему должное, так и сделал: постеснялся.
Так евреи стали изгоями всюду, куда их только забрасывала судьба. Рукой судьбы была, естественно, рука Alter-ego. Ну, а «давал по рукам», а заодно и по евреям – ваш непокорный и не слуга. Изгоями они становились не только, как носители чужой веры, но и как этнос, запятнавший себя безудержным поклонением золоту. «Два – в одном» – и не в пользу Alter-ego.
Это – не только следствие просчёта Недруга, но и результат моей работы с товарищами. В отличие от Alter-ego, целиком занятого воздействием на «духовные рычаги» подшефных, я взялся не за веру, а за тело.
Нет, конечно, душу я тоже не оставлял без внимания. Но внимание это было иного рода, чем то, которое уделял ей «сосед». Обнаружив в иудее черты характера, перспективные с точки зрения дискредитации их носителей, я уже не пускал дело на самотёк. Ибо от дискредитации носителей черт – прямая дорога к дискредитации того, кого они принесли в мозгах: Бога Единого.
Я стал лелеять, холить и пестовать в подшефных то, что изначально должно подвергаться осуждению: высокомерное отношение даже к титульным народам тех стран, где они находили себе прибежище, жадность, зависть, накопительство, желание преумножить состояние любыми путями. Я внушил им, что совесть, честь и стыд – удел неудачников.
И труды мои не пропали втуне. Почва для произращения нелучших черт оказалась настолько благодатной, что за какое-то поколение мне удалось не только вырастить нацию ростовщиков, но и отодвинуть на второй план самого Яхве. Да, иудеи продолжали поклоняться своему божеству, но уже по инерции. В силу традиции, без души. Оно больше не занимало их мысли. Оно больше не стояло на первом месте. Оно больше не замещало им радостей земного бытия. А последними я сделал для евреев только наживу, только фактор материального благополучия.