– Дочь, ты в своем уме? – удивилась мама. – Ты не веришь маме? Когда я тебя обманывала?
– Мне все случаи перечислить? – уточнила я.
– Нет, все не надо, – ответила мама. – Верю, что память у тебя хорошая, стихи вон в школе как рассказывала… Но, если ты не веришь мне, Тане хоть позвони, она подтвердит, что я умерла.
На ее последних словах зазвонил телефон. «Таня» высветилось экране. С фотографии на меня смотрела моя старшая сестра. Я перевела взгляд на часы. В Москве два часа ночи, значит в Северобайкальске семь утра. Я непослушной рукой взяла телефон.
– Вась, – Танин голос был напряжен, – я понимаю, что сейчас в Москве два часа ночи, но… в общем, мама умерла…
Что-то с громким стуком рухнуло на пол. Моя челюсть? Планы на будущее? Телефон. Просто выскользнул из рук на последних словах Тани. Я подобрала непослушной рукой отключившийся аппарат, посмотрела на него, потом на маму, и мы обе заплакали.
***
Похороны получились ужасными. Хотя это вообще не то мероприятие, которое может пройти отлично. Вряд ли кто-то в разговоре со знакомыми заметит мимоходом: «Вчера был на похоронах – шикарные впечатления! Покойник держался молодцом! Организация, компания, закуски – просто десять из десяти, рекомендую» (хотя после своих похорон я бы хотела услышать именно это). Мамины похороны тяжело дались всем. Понаехавшие родственники, вынужденные спать на полу вповалку в нашей крохотной квартире, много пили, плакали и вызывали своими опухшими от сочетания этих факторов лицами не сочувствие, а осуждение других участников процессии. Таня, взявшая на себя всю организацию, лишь бы быть чем-то занятой, походила на бледную тень. Второй тенью – такой же бледной и прозрачной, я только сейчас это разглядела, – была сама мама, которая – а как иначе? – тоже присутствовала на похоронах и без умолку брюзжала.
– Дожила, на своих похоронах стою, – бубнила над моим ухом она. – А вы тоже с Танькой хороши, не могли маму по-человечески похоронить. Где вы это платье нарыли, я уже триста лет кроме брюк и футболок ничего не ношу! Не могли меня нормально одеть? А туфли мне жмут. Ну и что, что я мертвая! – шепотом прикрикнула она на мой тяжелый вздох. – Думаешь, я ничего не чувствую?! Я все чувствую, и тут и там… Смотри! Галка пришла! Уууу, курва! – прошипела мама. – Приперлась, злорадствует, знаю! При жизни даже не здоровалась, а тут – на тебе, явилась! Сюда идет, к нам! Я спрячусь! – и мама зачем-то юркнула за мою не слишком широкую спину.