– Нет, мы всего лишь партнеры по работе.
– Ну хорошо, – она подалась вперед. – Так что по Хокинсу?
– А вот что: откуда у тебя сомнения? Дело ведь было абсолютно ясным?
– В том-то и дело. Ясным даже чересчур.
– Полное отсутствие логики. И какие у тебя аргументы?
– Никаких. Я даже не знаю, говорит он правду или нет. Но просто думаю: если этот доходяга на последнем издыхании приползает сюда, чтобы очистить свое имя, то, может, стоит посмотреть на дело еще раз?
Декер задумчиво помолчал, а затем сказал:
– Хорошо. Ну так давай прямо сейчас?
– Что именно? – опешила она.
– Наведаемся на места убийства. Туда наверняка с той поры никто не заглядывал, особенно после того, что там случилось. В дом, где я когда-то жил, – добавил он после паузы.
– Вот тут ты ошибаешься. Как раз в тот твой дом кое-кто заехал.
– Вот как? – изумился Декер. – И кто?
– Молодая пара с маленькой девочкой. Хендерсоны.
– Ты их знаешь?
– Да не особо. Но в курсе, что они там поселились с полгода назад.
– А то, второе место? Там тоже кто-нибудь живет?
– И туда заехали, лет пять назад. Но в прошлом году отчалили, когда закрылся завод пластмасс, и умотали на Средний Запад, где заводы еще есть. С тех пор то место стоит заброшенное.
Декер встал с кресла.
– Ну так что, двинули? Как в старые добрые времена.
– «Старые» не значит «добрые», – буркнула Ланкастер, но тоже поднялась и ухватила со стенной вешалки пальто. – А если окажется, что Хокинс говорил правду, что тогда? – спросила она на пути к двери.
– Тогда надо будет выяснить, кто на самом деле это совершил. Но мы к этому еще не подобрались. Даже близко.
– Декер, ты ведь здесь больше не работаешь. Искать здесь убийцу после стольких лет – не твоя работа.
– Моя единственная работа – находить убийц. Где бы они ни были.
Дом Ричардсов. Место преступления, свершившегося тринадцать лет назад. Вдоль по изрытой колеями щебеночной дороге. Два дома слева и два справа, и вот оно, ныне обветшалое жилище Ричардсов, в конце тупика на обширном участке мертвой травы и жирно разросшихся кустов.
Одиноким и жутковатым оно было уже тогда, а спустя десятилетие стало еще неприглядней.
Декер остановил машину перед домом. Когда они из нее выбрались, Ланкастер поежилась, и не только из-за вечерней прохлады.
– Не так уж сильно изменилось, – проронил Декер.