Идти было легче, чем он думал. Тропинка была уже утоптана людьми, которые прошли здесь раньше. Ветер бил в спину и поэтому только подгонял идущего.
Дорога была длинной. Что-то около двух километров. Но она нисколько не пугала его. Он шел и вспоминал, как ходят в эту же школу дети его знакомых в его время. Почти всех возят на машине. Вдруг детки устанут. Он только смеялся про себя над этими страхами. И тогда и тем более, сейчас.
Жаль, что рассмотреть окружающий пейзаж он не мог. Мешала пурга, но он не грустил об этом. Еще насмотрится. Вот он пересек замерзшую реку с довольно высокими берегами и с небольшим пойменным лесом, сейчас почти до берегов забитую снегом. Здесь он только обратил внимание на то, что подвесного моста еще нет. Он будет построен летом следующего года.
Его путь теперь пролегал по улицам поселка. Здесь снежный буран был чуть- чуть слабее, его сдерживали стоящие рядом дома. Видно стало лучше, но темнота была еще непроглядная, редкие фонари очень плохо освещали путь. Поэтому он решил больше не вращать сильно головой, а ускорить свое движение.
Еще несколько минут неторопливым шагом и вот он влился в поток школьников, которые спешат на занятия. Поднялся по большому крыльцу школы и почувствовал, как застарелое чувство ненависти к этому заведению, в котором ему пришлось испить до дна чашу унижений, опять захватило его. Сжав зубы, он продолжил свой путь.
Дима плохо помнил, что ему надо делать дальше и где находится раздевалка. Школа была выстроена в форме римского дома со свободным пространством внутри кольца. В одном ее крыле были начальные классы, в двух других остальная школа. Раздевалка учеников представляла собой как будто клетки денников, из одного в другой дети переходили по мере их взросления.
Дима был в пятом классе, значит, по логике вещей, его клетка должна быть не далеко от входа. Поэтому надев вторую обувь у входа, и неся зимние ботинки в руке, он направился в этот загон. В нем он увидел несколько одноклассников, которые занимались там кто чем.
Девочки посмотрели на него как на пустое место и не ответили на его приветствие. Это были две классные красавицы и их серая мышь, которая тянулась к ним как луна к солнцу. Два одноклассника из простых, поздоровались с ним за руку.
Сняв пальто и шапку, он несколько секунд постоял, привыкая к мельканию лиц, проходящих мимо. Ему это очень сильно не нравилось, но поделать он сейчас ничего не мог. Он был интровертом. Сейчас, в восемьдесят пятом году, и слова то такого никто не знал, но он знал его очень хорошо, и прекрасно понимал, почему ему так не комфортно в большой толпе.