– Моя сестра, несколько лет назад, нашла “индейское одеяло”. Его не с чем не спутаешь. Как давно ты заметил?
В места ответа, настороженный взгляд.
– Полагаю после того как проходил через один из пунктов выдачи. Оба они примерно в неделе отсюда. Судя по твоему виду, ты идёшь с юга-востока.
– Проклятье! – настороженность, сменилась весёлой улыбкой. – Угадал. Я помню всех кого встречал, и ты точно не один из них. Следишь за мной?
– Значит с запада. – с досадой отвёл глаза Саб.
Чужак снова замолчал. Усмехнулся. Кивнул на обломок стены, предлагая сесть.
– Врач придёт через полчаса. Срочный вызов. – сухой, глубокий кашель. – Он сказал то же самое, что и ты. Но проблему всё равно нужно решать.
– Давно в пути?
– Годы. С самого конца. А ты? Не похож на оседлого. У них взгляд, как у овец на выпасе.
– Не больше нескольких недель на одном месте.
– Есть хорошее местечко на примете? – прищурив один глаз.
– Только те, от которых следует держаться подальше. – с грустной полуулыбкой. – А у тебя?
– Куда ноги ведут, где есть еда, подальше от оккупантов.
– Дорогами, что уходят за горизонт. От рассвета до заката. Останавливаясь чтобы поесть.
Скиталец дважды кивнул. Его взгляд изменился. Теперь в нём отражался братская душа.
– Однажды, ты остановишься посреди дороги, обернёшься, не понимая, откуда идёшь, сядешь, где стоял, и заплачешь, так как никогда не плакал.
Черты его лица вытянулись, и одеревенели. Взгляд ожесточился.
– Да что ты знаешь. – тем же тоном, но с явным напором в голосе. – Я бы встретил их грудью, и…
Не укоряющий, и не насмехающийся, глубокий и бесцветный, словно видящий правду, взгляд парня заставил замолчать.
– Когда ты один, тебя не сковывает чужой темп, не заботят чужие проблемы, нет нужды с кем-то обсуждать свои решения. Когда ты один, тебя греет лишь костёр, ты можешь опереться только на землю, ненужно делить кусок хлеба, нести на себе чужую ношу.
Опустив нахмуренный взгляд, незнакомец не ответил. Больше он не произнёс ни слов.
Саб, задумался о другом. Рейды по пустым землям, не могут длиться вечно. Однажды. Возможно не скоро, но несомненно однажды, их станет двое, а может и того меньше. Пока всё как сейчас, они держатся, но не станет одного, любого…
– Не семья, но и не друзья. Можно ли кого-то из нас заменить?
Следом, за ни на чём не основанной догадкой, пришёл страх, быстро перерастающий в ужас. Потерять её, или потерять отца. Лишившись половины себя. Без любого из трёх цветов, не получится кадр. Но ничто не вечно. Сняв с пояса маску, он поспешно поднёс её к лицу, и страх отступил.