– Монументально тоже, – замечал Шульц, с лица которого никогда не сходила саркастическая, но дружелюбная улыбка.
– Клянусь, господа, – крестился Фруко, – я сам едва не бросился к перу, дочитав его последний роман! Столько мыслей, столько силы! – возбуждался и краснел он, выписывая в воздухе дирижёрские фигуры.
– Кстати, коллеги, – вдруг прерывал молчание Говард Грейси, – вы, вероятно, забыли, какое сегодня число. Равно как и повод для сегодняшней встречи. Напоминаю, что прошёл ровно год. И, насколько я помню, арти Фруко на сегодня – единственный, кто не выпустил в мир ни строчки. Прошу вас, коллега.
И он указывал на висящий в углу кабинета, похожий на почтовый, небольшого размера ящик с надписью «Благотворительность». Под дружное кивание, сопровождаемое звуком наполняющихся под рукой Болса коньячных бокалов, Фруко подходил к ящику, отсчитывал десяток крупных банкнот и с шорохом опускал их в металлическую коробку. После внесения платы за творческий простой Фруко возвращался с несколько поутихшим энтузиазмом к своему креслу и сгребал со столика бокал, в котором преломлялся благородными бликами ярчайший янтарь.
– Благодарю вас, арти Фруко, – улыбался Грейси и произносил тост, после чего вновь обращал к писателю колючий взор. – Вы в самом деле полагаете, что этот молодой человек достоин премии? Возбудит ли он в сердцах жителей то, ради чего мы все работаем?
– Несомненно, арти Грейси! – с прежним воодушевлением подпрыгивал в кресле Фруко. – Несомненно! Я сам читал! Это гениально!
За окнами раскатился гром.
– В мире гениев искусства? Странно, – поморщился от коньяка Шульц.
Эс Каписто, дожевав лимон, аккуратно выложил полумесяц корки на край блюдца белоснежного фарфора.
– Господин Фруко, а вы хорошо помните историю первого казнённого арти?
Всхлипывающие звуки жующихся лимонов смолкли.
– Я дерзну вам о ней напомнить, ибо именно высокая вероятность подобного исхода служила истинным стимулом и мерилом искусства в древнее время. И, как вы знаете, лично я до сих пор уничтожал бы всякого, кто забыл, для чего небо поставило печать на его лоб.
– Коллега, – низко заговорил Болс, чьи светлые волосы, казалось, приподнялись всеми луковицами, – мне кажется, сейчас не тот момент, чтобы вспоминать… Тем более теперь, когда начались эти странные разговоры… Мы не должны лишний раз…