– Крэйг, – прошипела Наташа, гневно посмотрев на мужа.
Он ушел, его горький смех отражался от стен. Минутой позже дверь в спальню захлопнулась. Зигги застонал, выражая недовольство внезапным шумом. Время застыло, пока мы ждали, когда снова послышится тихое сопение малыша.
Теперь я понимала, почему брату не удается найти работу. Но ведь он не всегда был таким язвительным, грубым и не знающим меры. Когда-то давно Крэйг был прелестным, добрым парнем, который завоевал сердце Наташи Брокхаймер, распевая у нее под окном песни Алекса Уинслоу. У нее были наисветлейшие волосы, невероятно загорелые ноги и самый богатый папа в Беверливуд. Ее не волновало, что Крэйг бросил колледж, чтобы заботиться обо мне. Но не ее родителей. И когда она забеременела в двадцать два, они сказали, что не хотят иметь ничего общего с ней, Крэйгом, Зигги и мной.
Некоторое время Крэйг держался на позитиве. Он работал на двух работах, помогал с Зигги и делал Наташе массаж ног каждый вечер, говоря, что мы преодолеем все трудности. Но потом его уволили, он начал пить, и бодрое настроение, массаж ног и надежда исчезли из наших жизней, сменившись удушливым облаком безнадеги.
– Пожалуй, я пойду спать. Спасибо за все. – Я дернула Наташу за светлую кудряшку. Я спала на диване рядом с кроваткой Зигги. Это было удобно, потому что несколько раз за ночь он просыпался от жажды.
Кто будет давать Зигги чашку-непроливайку, когда я уеду? Я оставила вопрос без ответа, позволив ногам провести меня мимо дивана к моему белому велосипеду, – единственной дорогой вещи, которую я могла себе когда-либо позволить. Мама купила мне велик, когда мне исполнилось четырнадцать. Он был сделан в Париже, моем любимом городе, хотя я там даже ни разу не была.
Я уставилась на большой чемодан, стоящий рядом с входной дверью. Он смотрел на меня в ответ, дразнил, напоминая о предстоящих событиях. Никаких шансов, что я усну, когда такая тяжесть сдавливает грудь, занимает мысли и терзает сердце. Мне требовалось больше воздуха, чем во всем многоквартирном доме.
Я решила прокатиться.
На улице я закинула ногу на велосипед, оттолкнулась от асфальта и помчалась по темной улице. Свежий солоноватый ветерок ласкал мое лицо. Свет от вывесок круглосуточных магазинов и старомодных кафешек оставался позади, и впервые за этот день я вдохнула полной грудью.