– Хочешь, чтобы я пошел в прачечную? – его взгляд был бесценен. Будто я внезапно попросила его присоединиться к путешествию в открытый космос.
Я кивнула, кидая его грязную футболку в бумажный пакет, который остался после покупки куртки.
– Теперь пойдем к тебе в номер и соберем остальную одежду. Лучше управиться до того, как часы пробьют пять, и все смертные займутся стиркой после работы. Там может стать очень тесно.
Уж я-то знала. У нас не было стиральной машинки дома.
– Я не могу покидать отель, маленький псих. – Он хихикнул – хихикнул! – преграждая мне путь. Его плечи были широкими и мускулистыми. И все же я была достаточно маленькой, чтобы протиснуться в щель между его бедром и дверным проемом, направляясь к его двери.
– Можешь и покинешь.
– Вот говно, да ты ненормальная. Дженна хорошо тебя проверила? Оценка психики, личности и все в этом духе?
Господи, дай мне сил.
– Оставь свои шутки для тех, кому они нравятся, Уинслоу. Ты идешь со мной.
– Вдруг меня будут домогаться? – сказал он мне вслед и рассмеялся.
Самое отвратительное, что он был так тщеславен, что мог в это поверить. Я толкнула дверь в его номер и стала собирать разбросанную одежду с бильярдного стола, кухонного стола и тумбы для телевизора. С лампы свисали боксеры. Хотелось бы мне взять с него дополнительную плату за то, что приходится снимать их оттуда.
– У меня в сумочке перцовый баллончик, а еще я немного занималась Крав-Магой[19] в прошлой году. Вдвоем мы сможем отбиться от тринадцатилетних девчонок с сомнительным музыкальным вкусом, ведь они покупают твою музыку, – сострила я. Это было нечестно и не являлось правдой. Алекс Уинслоу слыл не только лучшим исполнителем со времен Дилана, Спрингстин и Джаггера, но он, один из немногих артистов, пытался с каждой новой песней привнести в мир что-то новенькое.
– Погоди, – нахмурившись, Алекс уперся руками о дверной косяк. – Ты считаешь мою музыку отстойной?
Я бросила на него быстрый взгляд. Сегодня он был другим… светлее. По крайней мере, он старался не быть таким ушлепком, каким его представляли друзья. Мне стало любопытно, может, он такой на самом деле, просто прячет эту свою сторону от меня, чтобы заставить уйти. Этот настоящий Алекс был милым. И забавным. Какие бы ни были мотивы, мне все равно. Я жаждала перемирия, зная, что это сделает мою работу гораздо приятнее и устранит некоторое сексуальное напряжение, от чего волоски на моих руках вставали дыбом каждый раз, когда его каре-зеленые глаза сосредотачивались на мне.