– Скажу, что в тебе не только сила Тора, но и доброта самой Матери Фригг! – выдохнул Эйнар. – Нет позора служить тому, кто отмечен богами и конунгом.
– У меня достаточно мечей для тех, кто захочет назваться моими людьми. – Я отодвинул Эйнара плечом и шагнул к притихшим пленникам. – Тэн Орм пал от моей руки, но вам я не враг. Всякий, кто пожелает, может остаться в Фолькьерке и служить мне. И я отпущу каждого, за кого Вагни Ульфриксон заплатит выкуп. Мне нет нужды лить кровь – на этом корабле и без того достаточно славных воинов.
Я указал рукой на погребальный драккар, и хирдманны Орма одобрительно зашумели. Похоже, они явно предпочли бы поплавать на каком-нибудь другом. Почти наверняка еще до отправления в Фолькьерк среди них ходило достаточно разговоров о том, что тэн Антор не так уж плох: зерна, которые я посеял, отпустив Торлейфа, давали всходы. А Орм лишь удобрил почву, повесив мальчишку. Едва ли кто-то из пленников пожелает вернуться в Эльгод. И мой хирд пополнится сразу двумя десятками неплохих…
– Позор вам!
Невысокий мужчина растолкал остальных и встал перед Эйнаром. И тот шагнул назад, словно испугавшись. Пленник был едва ли не вдвое старше кормщика – в его бороде блестела седина, а от волос на голове сохранились лишь жалкие клочки по бокам. Все его тело покрывали повязки, он уступал Эйнару и ростом, и сложением, но даже мне на мгновение захотелось отойти: в глазах старого воина горело пламя Муспельхейма. Я вспомнил – он был одним из немногих, кто сражался до самого конца, пока не упал под ударами мечей хирдманнов Гудреда.
– Жалкие трусы! – прорычал старик. – У вас нет чести! Орм, сын славного Ульфрика, еще не успел поднять рог в Чертогах Всеотца, а вы уже готовы склониться перед новым господином?!
– Помолчи, Рауд! – Эйнар тряхнул шевелюрой. – Разве ты не слышал, что сказал тэн Антор? Если пожелаешь вернуться в Эльгод – он не станет тебя держать. Или у твоей старухи не хватит золота на выкуп?
– Выкуп? – усмехнулся тот, кого назвали Раудом. – Уна Кнутдоттир скорее умрет вдовой, чем пустит в дом мужа, за которого пришлось заплатить золотом.
– Делай, как знаешь, упрямец. – Эйнар вздохнул. – Тор мне свидетель – я никогда не бежал от смерти, и никто здесь не посмеет назвать меня трусом. Но лишь глупец спешит умереть раньше срока.