– Что-то такое, да. – Я пожал плечами. – Глупые слова. Но других у меня нет.
– Весь этот мир – лишь игра.
Я вздрогнул.
– Лишь игра неведомых сил, что длится от начала времен, с того самого часа, когда искры Муспельхейма и вода из Царства Льдов породили великана Имира, – продолжил Гримнир. – И будет длиться до самого Рагнарека, дня гибели богов, когда сам Всеотец поведет в бой эйнхериев, а могучий Тор падет, отравленный ядом змея Йормунганд.
Йотуновы кости… Что этот дед курил? И чего его вдруг пробило на философию какого-то прям вселенского порядка?
– Ты говоришь загадками, старик. Если все это, – я обвел руками круг, – лишь игра, то что такое власть? Игрушка?
– Можешь думать и так. Игрушка – самая ценная и желанная. – Гримнир вдруг поднялся на ноги. Проворно и легко, будто разом сбросив лет этак пятьдесят. – Так играй же, тэн. У тебя неплохо получается.
Внимание! На вас действует «Благодать».
Все отрицательные эффекты сняты.
Даже «Проклятие»?.. Да, слетело.
– Стой! – крикнул я. – Ты ведь так мне ничего и не сказал!
– Мудрому достаточно. – Гримнир запрокинул голову к небу. – Похоже, ночь будет теплой.
И тут же повалил снег. Не постепенно, а сразу, резко, будто кто-то наверху вдруг принялся засыпать землю влажными белыми хлопьями. Все вокруг стремительно белело, и только вокруг костра оставалось небольшое пятнышко нагретой черной земли. Когда Гримнир широкими шагами двинулся к лесу, я попытался вскочить… и не смог.
– Прощай, тэн, – прошелестел его голос среди деревьев. – И проснись уже, наконец.
– Что?..
– Проснись! – Прямо надо мной возникло смеющееся лицо Сакса. – Неужели пары глотков медовухи достаточно, чтобы свалить моего славного тэна!
– Йотуновы кости… – Я уперся ладонями в снег и кое-как поднялся на ноги. – Старик… Ты видел, куда он пошел?
– Крепко же ты напился! – Сакс хлопнул меня по плечу. – Какой старик? Сам погляди – здесь только мои следы.
И верно – по снегу к костру тянулась всего одна цепочка темных продолговатых отпечатков. Сакс носил мягкие сапоги без каблука, и следы определенно были его. И только его. А Гримнир исчез, будто и вовсе здесь не появлялся. О нем напоминал только слетевший перманентный дебаф.
И палка, лежащая на засыпанном снегом бревне.