Таинственная карета - страница 3

Шрифт
Интервал


И так далее… Еще четыре текста, один загадочней другого. Название «Таинственная карета» подходит этой книге как ни одно другое.

Завершает сборник россыпь чрезвычайно остроумных афоризмов и мудрых «мишуток» (мини-шуток). О них не хочется говорить – их хочется цитировать. «У букашки маленькая голова и плохая память: если её на ходу повернуть в другую сторону, она сочтёт, что именно это ей и нужно». «Женщины любят, когда их соблазняют, и не любят, когда соблазнят». «Инопланетяне не посещают россиян, боясь оказаться не в своей тарелке»…

Ну и в заключение хочется особо отметить то, что внимательный читатель, по всей видимости, уже понял и сам. Книга Михаила Маскаева – это ещё и учебник по психологии, по психологии отношений мужчин и женщин. И он затмевает всякие высокоумные исследования типа «Женщины с Венеры, мужчины с Марса». По одной простой причине – книга Маскаева остроумна, а это очень важное качество.


Андрей Щербак-Жуков,

поэт, прозаик, критик

Бессонная ночь, или Два лица Джакомо Казановы

(эссе)

Я жил как философ и умру как христианин.

Джакомо Казанова

1 июня 1787 года в Богемии весь день лил дождь. Несмотря на полночь, в одном из окон замка графа Йозефа фон Вальдштейна горел свет. Высокий мужчина в богатом венецианском халате вышел из ванной и подошёл к зеркалу.

«Джакомо, Джакомо, – посетовал он, – каково душе, когда ветшает дом её плоти?

Жизнь дожидается нашего успеха, чтобы изменить правила игры. Думал ли я, собеседник Руссо, европейских монархов и кардиналов, что в возрасте семидесяти трёх лет стану смотрителем графской библиотеки, чтобы заработать на жизнь?

Да, но если бы не это, – возразил он себе, – как бы я узнал о множестве книг, написанных от моего имени без ведома моего? И где бы ещё я обрёл столько свободного времени, чтобы оценить пройденный путь?

Так пусть же эта тёмная ночь станет светлым осознанием итогов моей жизни. И эту исповедь я оставлю моему другу, досточтимому графу Йозефу Карлу фон Вальдштейну, давшему приют моей мятежной душе в безмятежных покоях его замка».

С этими мыслями он сел за письменный стол, достал приготовленную бумагу и стал писать.

«Я, Джованни Джакомо Казанова, в здравом уме и бодром духе заявляю, что не имею отношения к содержанию множества книг, написанных от моего имени. В Японии крестьяне тайком добивали оставшегося на поле боя раненого воина, чтобы потом продать его доспехи. Писатели не щадят моей раненой души ради дохода от приписанных мне откровений.