– Помогите. Пожалуйста, – прорезался едва слышный голос. Но зал лишь продолжал шуметь и восхищаться. Его рука опустилась, и по щеке потекли слезы, смешиваясь с неуклюжим гримом.
Наконец народ замолчал. Только эхо от безжалостного мычания Ричарда разносилось по залу, акцентируя внимание зрителей на центр сцены. Зрение почти восстановилось, и он смог полностью охватить взглядом зал и увидеть своих фанатов.
– Зачем? – спросил он публику хрипящим голосом, ответом была тишина.
В зале погас свет. Свечи хрустальной люстры медленно тухли. Казалось, эта люстра – единственный проблеск прекрасного среди мрака. Он представлял себя этой люстрой – такой беззаботной, отдаленной от здешней обстановки – пока не начал бесшумно отдаляться от публики вглубь сцены.
– Нет, нет. Отпусти меня, – прохрипел он в темноту, но ничего сделать не мог.
Люди из зала перешептывались между собой. Щелчок. На полу театральной площадки появился круг света. Классическая музыка повышала давление. Сладкими как мед нотами, безмятежная мелодия заглушала страх, от чего на висках пульсировали вены. На свет вышел человек в черном костюме.
– Эй, помогите мне, пожалуйста, – Ричард уже не верил в то о чем просил, но слова все равно вырывались из его рта.
Человек поднял правую руку так, словно держал в ладони сферу, а левую прислонил к груди. Представление начинается. Оперный голос величественно прозвучал на весь зал, и казалось был слышен старухе в магазине тканей. Тенор певца был превосходен, казалось, лучше слышать не приходилось. Обжигающие неприятные муравьи пробежались по затылку Ричарда.
– Люблю я девочку свою, никогда ее не отпущу. Ангел во плоти, что греет душу мне. Кровь родная, что хранил как камень драгоценный, сбежала от моей заботы, – он отходил спиной назад к Ричарду и круг света пятился за ним. – И теперь не видеть мне покоя, пока не верну утраченное мною сокровище, – подъехавшее к Ричарду тело продолжало петь.
Он увидел привязанного к манекену темнокожего мужчину в удлиненном смокинге. Кожа на его лице была покрыта лопнувшими волдырями. Разорванный рот, привязанный к механизму открывался и закрывался в такт словам песни. Круг света перешел на Ричарда и ослепил его.
“Это сон, гребаный кошмар который сейчас прекратится”, думал он, зажмурив глаза и пытаясь пошевелить конечностями, которые даже не думали двигаться. Открыв глаза, осознание вылилось на него, как ведро ледяной воды. Кошмар не закончился. Как и этот темнокожий певец, он был вплотную привязан к скелету манекена, который он видел за кулисами. Ричард посмотрел на ноги бедолаги, которые перемещались по рельсам с помощью маленьких колес. Не могло уместиться в голове, что нечто подобное в принципе возможно. Этого просто не может быть! Он заорал во все горло, но вырвались лишь едва ли слышные хрипы. Тогда он заорал еще раз, и голос совсем немного прорезался. Ричард выбился из сил. “Неужели я закончу, как этот парень?”, подумал он. “Может, я тоже должен быть мертв и то, что я очнулся было ошибкой?”. Эта мысль пугала его еще сильней.