– Спасибо. Дальше не надо, мне сегодня надо заканчивать проект…
Вечерами я ставил пластинку Ивицы Шерфези. Две песни были на русском – «Любите пока любится» и «Вернись, Марианна», остальные на хорватском, поэтому детали были неясны, но общий смысл я улавливал по ключевым фразам – «перви снеги… пусты улици… моя младости, моя любави… остались мо сами у снеги ледяной, ничег бише нема, мраке око нас».
Я понимал, что я ее теряю, что надо что-то делать, но что? Ввиду отсутствия телефона договориться о встрече заранее было сложно, поэтому заявлялся как снег на голову, как правило, с двумя билетами – в театр или кино. Отказаться было неловко, не выбрасывать же билеты, она сдавалась, шла, но все это молча, нехотя. Помню фильм Станислава Ростоцкого «Белый Бим Черное ухо». После фильма долго стояли на остановке, не могли дождаться своего автобуса, поэтому сели на троллейбус, это был окольный, мучительно длинный маршрут. Вышли из троллейбуса на улице Станционной, потом шли вдоль заводских корпусов, какой-то одноколейки, гаражей, огородов, потом из темноты вдруг с грохотом вылетел пассажирский состав, оказалось, что это Транссибирская магистраль, под железнодорожным полотном был маленький тоннель для пешеходов, за железкой начались двухэтажные, блеклые, одноподъездные домики, желтый свет в окнах, черные искривленные стволы кленов, сарайки во дворах. Устав от молчанки, я вдруг ни с того ни с сего обрушился на Ростоцкого и заодно на весь социалистический реализм.
– А мне понравилось, прекрасный фильм, и вообще, что это за привычка все высмеивать?
Пришла повестка из военкомата, начались медкомиссии, все шло к тому, что наш роман скоро закончится. Рентгеновские снимки почему-то делали прямо на пересыльном пункте, на Холодильной. Холодильная была легендарным местом, о котором я много слышал, а тут впервые увидел воочию. Нары, бритоголовые пацаны, громкоговоритель выкликает команды призывников выходить строиться. В последний момент дали отсрочку до весны.
У меня начали сдавать нервы, и я стал совершать странные поступки. Например, однажды утром я остановил станок, подошел к мастеру и сказал, что мне нужно срочно уйти с работы. «А в чем причина?» – «Семейные обстоятельства…» Я ехал к ней, сначала на 58-м, потом на 20-м автобусах через весь город, для того чтобы внести ясность. Я знал, что она дома, в тот день пары у нее начинались после обеда.