борьбы и крови, поглощения себе подобных,
бесподобных, чтобы родилось на свет:
все пройдет, как с белых яблонь дым.
человечество, как плодожорка,
прогрызает кровавый тоннель в яблоке времени,
не покидает ощущение, что еще кто-то живет за мной,
волчонок ступает в следы лап матерого волка,
кто-то толкает тебя – камень перед собой,
или я иду, и кто-то живет впереди меня,
и это следы когтей дежавю, сколы времени,
послания во времени, царапины на металле.
и так слой за слоем, смерть за смертью
отшлифовывается бриллиант бытия.
и это не пищевые цепочки, нет, но подвесные мосты
качаются под нами, над нами, железные лианы,
скрипят, визжат и охают карусели
на перекрученных цепях,
и наши инкарнации переплелись, смотри,
можно дотронуться до плеча
девушки-ветра с беличьим лицом…
* * *
и тонкий листик скачет прямо,
невесомо,
хореографически красиво.
отталкиваясь конечностями от асфальта,
как боец кунг-фу на показательных выступлениях осени.
и я еду к тебе в Сибирь,
сквозь 3500 км,
купил торт и апельсины.
и валит первый снег,
и тотчас превращается в воду.
и сквозь железные швы в полу грохочущего трамвая
выдуваются пузыри,
точно кто-то дышит под нами.
задыхается рыба под грохотом колес.
легкое железного дровосека,
пробитое ломом.
или некто, утонувший во времени, сквозь
тростинку
разума дышит…
но нет.
это законы физики,
натяжения и ветра,
силы, скорости,
с которой я еду к тебе
и не могу точно понять,
кто я на самом деле? охотник с чехлом,
или гончая сука,
или хозяин.