– Мне это ничего не говорит, – пожал я плечами.
– А зря, ведь именно его пси-матрица записана в ВИ
судьи международного арбитража. Он был лучшим судьей европейского
суда в течение двадцати лет, очень известен в узких кругах. Не
смотри на меня так, это не секретная информация, просто до
неспециалистов её не доводят. В общем, мы как раз разбирали этот ВИ
на пяти семинарах кряду.
– И? – от нетерпения, что получу хоть какую-то
зацепку, едва удержался, чтобы не заерзать по плетеному креслу.
– В общем... Этот ВИ не сказать, чтобы пристрастен,
но в нем осталось нечто, берущее свою основу в человеческой морали.
Впрочем, ВИ и разрабатывались именно для этого, все же мы – люди,
опасаемся холодного расчета искусственных интеллектов. Да, я не
обманываю тебя и не ищу поводов прекратить твои апелляции! Просто
говорю как есть.
– И как это отражается на его работе как судьи?
– Дело в том, что при жизни Ханс Эндерс был
примерным семьянином, по состоянию здоровья он не мог зачать своих
детей, и в его семье было три приемных ребенка.
– Чего?! – мне этот момент очень не понравился.
– Да-да, твой случай... Так как в основу ВИ
положено сознание конкретного человека, то... Его понятие о
справедливости в отношении твоего случая, в общем... – я не дал
брату договорить, поняв, к чему он ведет.
– Ага, значит, то, что у меня отобрали детей и не
дают им со мной даже видеться, это справедливость?! – поймал себя
на том, что кричу и на нас начинают оборачиваться другие посетители
кафе.
– Ты же знаешь, что я считаю, что Жанна поступила
подло, – Леха виновато улыбнулся. – Но это было восемь лет назад.
Тогда не было ВИ, и твое дело рассматривали обычные люди. Да и, по
правде, ну зачем ты тогда сорвался-то?! Что тебя дернуло полететь и
устроить ту драку? Так что тогда суд принял верное по букве закона
решение. Впрочем, ты сам это знаешь.
– Знаю...
Сколько раз я проклял себя за ту несдержанность?
Тысячу раз, десять тысяч? Это уже не важно.
Восемь долгих лет назад. Я тогда был совсем
другим, юношей с горящими глазами, верящим людям и в доброту. И мне
всадили нож в спину. Не в прямом смысле, конечно, но этот нож нанес
рану куда более серьезную, чем может нанести реальное
оружие.
Тогда моей жене предложили полететь в Испанию, на
один из прибрежных курортов. Тем более нашим детям, двойняшкам Саше
и Маше, исполнилось полтора года, и врачи рекомендовали отвезти их
на море. Я был занят, подписав кабальный контракт, и не мог
полететь с ними, отпустив жену с детьми одну. И через две недели
она мне позвонила и сказала, что подает на развод... Что встретила
мужчину, которого полюбила... Что очень сожалеет, что так
получилось, но не может с собой ничего поделать, да и он её любит.
Как она успела влюбиться за две недели? Не ведаю. Помню, что
взбесился, сильно взбесился. Купил билет на первый же рейс,
прилетел на курорт и встретив этого парня по имени Родригес, набил
ему морду. Точнее не так, я и правда сорвался, не просто разбил ему
лицо, а смутно помню, что пинал его уже валяющегося на полу ногами.
В тот момент меня сзади кто-то схватил, ну я и отмахнулся не глядя,
думая, что это секьюрити отеля. Это оказалась Жанна... Удар вышел у
меня не сильным, да и не удар это был, а просто толчок в грудь. Но
она поскользнулась на мраморном полу и неудачно упала прямо на
детей, которые стояли за её спиной. Я их не видел, честно не видел.
Я думал, она вообще на пляже с детишками. Но получилось, как
получилось, она упала на Сашку, и тот сломал руку. А с учетом того,
что избивал я этого Родригеса прямо в вестибюле гостиницы, там, где
его и увидел, то свидетелями этого оказалось несколько десятков
человек. Итогом всего этого стал суд, и помимо развода меня лишили
не только прав на отцовство, но и вообще запретили видеться с
детьми и выслали из Испании, закрыв мне визу и запретив появляться
в этой стране. Этот Родригес оказался сыном какого-то
высокопоставленного чиновника. С тех пор я уже много лет пытаюсь
выбить себе право хотя бы увидеть своих детей. Хотя бы
увидеть...