Сказать, что данное происшествие прошло для него бесследно, студент-спекулянт, разумеется, не мог. Темечко ныло до сих пор, особенно долгими дождливыми вечерами. Кроме того, он целых четыре недели восстанавливал навыки правильной, членораздельной речи, которая в своё время так помогла ему отбиться от наскоков кафедры марксизма-ленинизма. Однако и теперь, особенно в минуты душевного волнения, он не мог выговаривать букву «и», которая упорно замещалась в его речи на досадное «ы».
Так, в час пик, оказавшись в толпе невменяемых трамвайных пассажиров, он уже не решался обращаться к ним с вежливой просьбой: «Разрешите передать проездной билет». Вместо этого у него выходило: «Разрешыте передать проездной былет». На что неизменно получал недвусмысленный ответ: «Понаехали тут на нашу голову».
Ещё хуже у дворника-симулянта Царскосельского выходила попытка начать ухаживания за какой-нибудь колупаевской красоткой. Особенно если в его исполнении звучала столь галантная фраза:
– Девушка, разрешыте прыгласить вас в кыно.
Тут уж можно было не сомневаться, что дробный стук каблучков унесёт прочь их обладательницу со скоростью стремительной газели, бегущей в чащу непролазного каратышника, чтобы укрыться от горячего кавказского абрека.
Оказавшись перед искомой дверью, Митрофан пару минут выдержал подготовительную паузу и только после этого нерешительно нажал на ручку. К его удивлению, дверь поддалась сразу и без скрипа приоткрылась. Наученный житейским опытом, гласящим, что в незнакомое помещение заваливаться сразу не рекомендуется, даже если дверь в него не закрыта, проныра Митрофан вначале осторожно просунул в щель голову и принялся ею вращать из стороны в сторону.
– Ну что ты там топчешься, заходи уж. Сквозняки не устраивай. – Голос говорившего исходил от широкой спины человекообразного существа и принадлежал Клеопатре Вормсдухтовне, которая была занята тем, что из большого дюралевого бака разливала по литровым бутылкам молочно-бледную жидкость. В воздухе стоял спёртый до уровня предельной насыщенности запах дешёвой браги.
Знаменитая самогонщица Уйсик, известная среди приближённых лиц под кодовым именем Клёпа, своим образом жизни и набором моральных ценностей полностью соответствовала глубокомысленному изречению коммунистического исследователя человеческих пороков Карла Хайнриха Маркса. «Нет такого преступления, на которое не пошёл бы капиталист ради прибыли в 300%», – заключил он.