Нил спокойно окинул его взглядом.
– Представления даются лишь в цирке да театре, Джек, – уверенно сказал он, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. – Хотя, что это я распинаюсь, всё равно в твоей голове слишком пусто, чтобы понять это.
Улыбка быстро сползла с лица Джека; глаза вдвое округлились от невыразимого возмущения. За последние десять лет ещё никто так низко не унижал его, не осмеливался бросать вызов. Он в ярости кинулся к Нилу.
– Чё ты сказал, сопляк? – он схватил его руками за куртку, поднял на секунду в воздух, а затем бросил вниз.
В голове у Нила все словно перевернулось. Боль мгновенно подступила, на асфальт падали маленькие капели крови с разбитой брови. Нил приподнялся на локти, потрогал рану и с коротким стоном выдохнул. Все ученики, находившиеся в пределах школьного двора, с испугом смотрели на происходящее. Послышался громкий хохот Джековой шайки, который мгновенно отразился громким надменным эхом в ушах Нила. Слегка придя в себя, парень поднялся медленно, пытаясь показать непоколебимость. Пусть сила духа – единственное, что у него сейчас было против Джека, однако и это считалось достаточно мощным оружием. Джек стоял напротив него и ожидал, когда он встанет, чтобы ещё раз встряхнуть его.
– Понравилось? – его глаза со злостью смотрели ему прямо в душу. – Или ещё раз повторить?
Казалось, ещё мгновение, и Нил лопнет от гнева.
– Тупой урод! – в ярости крикнул Нил.
В свирепом лице Джека перевернулось всё, от подбородка до вывернутых белков глаз.
– Видимо, нужно ещё раз повторить, – он щелкнул языком, покачал головой, злобно усмехнувшись, и снова сильно толкнул Нила. Парень снова упал, теперь ударившись затылком.
Все ахнули. Ну всё, теперь парню не выйти живым отсюда…
Нил издал короткий крик: на этот раз боль была совсем невыносимой. Джек, в свою очередь, присел на корточки, якобы изучая противника. Да какой он ему противник… Он лишь жалкий зубрила и псих, который не расстаётся с книгами и вечно рисует каких-то чёртовых существ…
– А теперь слушай меня, беспомощная тварь, – процедил он сквозь зубы, – ты всегда был, есть и будешь паршивым придурком. И даже если у тебя хватило смелости сказать мне такую дрянь, знай, что ты – никто. Пустота, мелочь, которую можно только топтать… И если еще раз… – он пихнул его в бок. Нил снова охнул.