Она была библиотекарем, подрабатывала уборщицей в ДК Связи. С рабочим Степаном познакомилась в очереди за колбасой. Он любезно пропустил её вперёд и сразил этим джентльменством наповал…
Отец Валерия, Степан Кукушкин, трудился механиком на заводе. Запросы имел вполне аристократические – пиво да футбол. Любил рыбалку. Отважно скандалил дома. Застенчиво дрался у ларька. К политике был холоден. В плане культуры раз в год ограничивался походом с семьёй в кино. Был сер как мышь и туп как пробка. Шутил в курилках зычно и похабно – в основном о бабах. Зато «брал обязательства» и «давал» план. Был на хорошем счету, что не только спасало положение, но даже помогло вступить в партию, где Степан открылся с неожиданной стороны. Загорелся. Выступал «от лица коллектива», обличал, учил, наставлял. Висел на доске почёта. Давал интервью заводской многотиражке. Имел активную позицию по любому вопросу – от нехватки дюймовых труб на складе до вооружённого конфликта в Афганистане. В конце концов сорвался, устроив безобразный дебош на юбилее парторга. Был смещён, удалён и подвергнут… С горя покатился по наклонной. Пропил пальто и цветной телевизор. В результате был уволен «по собственному», что повергло Степана в необычайное уныние с вытекающим из него новым запоем. Жена подала на развод. Так семилетний Валерка и его пятилетняя сестрёнка Оля остались на попечении у матери. (Позже Оля станет неплохим ландшафтным дизайнером, выучит два языка, уедет в Швецию и выйдет там замуж за преуспевающего архитектора – эмигранта из Китая.)
Конечно, поначалу Лидии было трудно. Алиментов Степан нарочно платил по минимуму, подрабатывая дворником на стройбазе. Лишённый всяческих забот, он наконец-то был свободен, как Куба, и начинал самостоятельное плавание. А Лидия с двумя детьми на руках без копья и перспектив ломала голову, как жить дальше… Вот тогда-то Валерка и поклялся, что вырастет достойным человеком. И мать смеялась сквозь слёзы, утирая бледное лицо старым передником… А жили они тогда в старом деревянном доме на окраине Орла. Там был мезонин, а за кособоким, посеревшим от дождей штакетником клубились заросли сирени. Валерий Степанович до сих пор отчётливо помнил, как мать встречала его у калитки, подслеповато всматриваясь в сумерки, если он где-то задерживался с ребятами. Она так могла часами стоять… И снова видел он её усталые глаза, без устали глядящие в сгущающуюся тьму…