– Умоляю, – Ника сделала брови домиком, – позволь мне поговорить с ним? Можно, вместо тебя обслужу его? Ну, пожалуйста? Это моя судьба…
– Ладно! – согласилась, не желая выслушивать ее мольбы.
Вероника переоделась и вышла в зал. Она тут же вернулась:
– Там капец!
– Что еще?
– Норна пришла, – коллега даже заикаться начала, – и-и-и с-с н-ним…
Вероника может свести с ума кого угодно. Я быстро вышла в зал. Владелица магазина мирно беседовала с Брагиным. Заприметив меня, выражение ее лица изменилось. Чувствовался двойной штраф.
– Доброе утро, Норна Леопольдовна, – поприветствовала ее.
– Доброе… – недовольно сказала директор. – А где тебя носит? Клиентка, что смотрела коллекцию Лоренсо Ковалли только что ушла. И ушла, не совершив покупки. Ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнула я.
– А почему она ничего не купила?
Я стояла молча. Мне было жутко неловко. Приспичило же ей устраивать расстрел при Брагине. Готова была провалиться под пол. Этажом ниже как раз кафе с чудными шоколадками. А мне шоколадка в эту минуту не помешала бы.
– Именно! – воскликнула Норна. – Потому что в зале никого не было!
Семен смотрел на происходящее с растерянностью. Сомневаюсь, что растерянность ему присуща. Однако мужчина пару раз пытался вставить слово, но Норна – ураган, который мощнее урагана «Виктория» в сто раз.
– Что молчишь? – бушевала бизнес-вумен. – Мятая вся, неопрятная! Неряха!
После этих слов мне совсем стало обидно, и слезы покатились сами собой.
– Только реветь не нужно! – выдохнула Норна Леопольдовна. – В общем, ты уволена. За расчетом завтра придешь!
Это стало ударом, как обухом по голове. Я молча повернулась и направилась в подсобку. У двери стояла Ника. Она все слышала. На удивление ей ничего не нашлось сказать. Напарница лишь хлопала ресницами.
Взяв свои мелочи: кружку, несколько книг и браслет, вышла на улицу.
Неожиданно почувствовала мороз. Небо хмурилось, изредка пролетали снежинки. Кругом все было серо: дома, машины, люди.
Не спеша, потопала к метро. Как-то не могла осознать, что меня уволили. На тот момент это не особо заботило меня. Наверное, по большей степени неприятно и обидно было от публичного унижения, и оттого, что ничего не сказала в ответ.
– Мария, постойте, – окликнул Семен Игоревич.
Настолько погрузилась в себя, что не заметила, как он вышел из бутика. Сердобольный мужчина, покинув торговую точку, ожидал меня у входа в своем автомобиле.