И Шарик, как опытный любовник, лизнул её от пизды до ануса затяжным лизком. У Веры затрепетало в матке, и защекотало в животике.
– Ещёо!
Но у Шарика уже звенел от напряжения красный раздувшийся хуй, и капало с конца. И Шарик, приподнявшись на задних лапах, опустил передние на спину Веры, и сходу, засадил в раззявленную Верину пизду! Это было… это было… Двадцать сантиметров красного собачачьего хуя заполнили Верину пизду, и Вера потащилась) Но Шарик замер, и только подрагивал, и мелко подрагивая, дёргался его хуй в Вериной пизде. Вера не знала, что собаки ебутся именно так. Да если б и знала, что с того? О том, что эта случка, снимается братцем на камеру, Вера забыла сразу, как только стал раздуваться, в её пизде, кнор Шарика. Это было мучительно и болезненно. Кнор раздувался, и раздвигал стенки пизды, и Вера ощущала это раздувание, как будто в пизду засунули воздушный шарик и стали надувать. У Веры спёрло дыхание и стало немножко страшно. Собачачий хуй был не сильно толстый – четыре сантиметра. Но кто ебался с собакой, тот знает, что кнор, раздуваясь, увеличивается в два раза по толщине, в сравнении с толщиной самого хуя! У Веры, в пизде, на глубине шестнадцати сантиметров, было тело раздувшегося кнора, толщиной восемь сантиметров! Хорошо, что Вера не видела эту толщину. Она бы ёбнулась в обморок. А так. Было мучительно больно, было ощущение, что ещё чуть-чуть, и пизда лопнет. Вера охнула, и закусила нижнюю губу. Шарик стал двигать задом туда-сюда, и по стенкам пизды шоркался раздувшийся кнор, причиняя, почти невыносимую, боль. Но Шарик стал кончать, и изливающаяся собачья сперма, смазала пизду, и к сильной боли примешивалось сладострастие, но кончить Вера не смогла. Боль, от чудовищно раздувшегося, в пизде, кнора, поглощала наслаждение от фрикций, совершаемых Шариком. Шарик бурно изливался, заполняя, и без того уже заполненную, спермой Верину пизду, и в эту трагикомическую минуту, из оврага вышли Габриэловна и сосед. Братец, весь ушедший в процесс сьёмки, не видел и не слышал, как подошли Габриэловна и сосед. А Вера, даже если бы увидела и услышала, не увидела б и не услышала б. Вера вся отдалась ощущениям. Когда Шариков хуй стал плеваться спермой, кнор стал сдуваться, и фрикции собачачьего хуя, в пизде, уже не причиняли мучительной боли, и наслаждение, от ебли, плеснулось волной оргазма из пизды к лобку, и выше, к животику, и выше, к титькам, и выше, к голове… И Вера потащилась, и застонала, и захрипела, и задрожала, и кончила!