Федорчук ушёл, а Иван Данилович предался размышлениям: «Слаба Русь, не окрепла, не набрала ещё силы. Но настанет время, и покоритесь вы нам, поганые!». Он вспоминал слова митрополита Петра: «Ты прославишься паче иных князей, и сыновья и внуки твои, а град твой Москва превзойдёт славою все города русские, и повержены будут враги его. Но, увы, князья земли русской погрязли в междоусобицах, а враги наши радуются. Доколе не соединимся вкупе, не одолеем татар. Сорок лет тишины, княже, и мы накопим силы, дабы в едином порыве сбросить с себя владычество иноземное».
– Сорок лет тишины, – прошептал Иван Данилович, – сорок лет тишины надобно добыть любой ценой!
Вскоре татарские, московские и суздальские полчища хлынули в пределы тверские. Запылали сёла и города земли русской…
Тысячи связанных общею вервью пленников, полунагих и грязных, испачканных в пыли, пропахших дымом пожарищ и кровью своих сродников, бежали по степным просторам, а татарские всадники беспощадно гнали их плетями в рабство, которое начиналось на невольничьих рынках Кафы31,где пленников продавали фрязям, генуэзским купцам. Славянские молодцы были обречены на тяжкий изнурительный труд гребцов на галерах; прекрасных голубоглазых славянских девушек погружали на корабли и везли в Италию, где их перепродавали, и они становились служанками при дворах грязной европейской знати: герцогов, графов и баронов, не ведающих, что такое баня и чистота32.
Такова была цена мира! Но не думал великий князь Иван Данилович Калита о страданиях чёрных людей33. К тому же, Тверь не была его вотчиной. Увы, обывательское мировоззрение времён междоусобиц всё ещё владело умами князей русских…
***
1328 год от Рождества Христова.
С тех пор как Иван Данилович стал тестем юного ростовского князя, много перемен претерпела жизнь боярина Кирилла и его семьи.
Однажды из Москвы в Ростов явился княжий наместник воевода Василий по прозвищу Кочева, который стал железной рукой наводить свои порядки в городе. Прежнего посадника, престарелого боярина Аверкия, Мина, дружинник Кочевы, задушил и повесил за ноги на собственных воротах. Вскоре дошла очередь и до бояр ростовских, склонных к своеволию, – Мина пришёл в хоромы боярина Кирилла и, сотворив крестное знамение на божницу, промолвил:
– Здрав будь, боярин!